Чудовище не спешило. Оно явно разумно, и оно понимало, что гоняться за мной не нужно.

“Упрямый дебил…” — Андрей не хотел сдаваться. Окровавленной рукой он взялся за нож и собирался воспользоваться возможностью чтобы напасть на монстра со спины. Этот идиот наверняка понимает, что чудище его просто добьёт, что сама попытка обречена на провал, что его смерть будет убогой и бессмысленной. Но даже так, сдаваться тот не намерен. Я тоже видел шанс на выживание, только вот вмешательство Андрея не принесёт пользу.

— Сюда иди! — я топнул ногой, отчего деформированный от лобового столкновения капот истошно заскрипел, сообщая всей округе что здесь кто-то портит чужое имущество.

Монстр среагировал на звук резким рывком вперёд. Он так быстро сократил расстояние, между нами, что я, боясь упустить момент, прыгнул ему навстречу.

Прозвучавший выстрел со стороны я осознал одновременно с тем, как выпущенная кем-то пуля прошила голову твари навылет. Только после этого я всадил кость в глаз монстру утопив его полностью. А затем эта туша снесла меня своим весом, впечатав в искорёженную машину. Шлем звонко звякнул, спину прострелило болью, а перед глазами, сквозь закрытые веки высветилось полотно текста.

Получено 12 очков характеристик!

Открыта таблица талантов.

Получено 1 очко таланта.

Открыто созвездие “Многомерный шаг”.

Строчки исчезли практически сразу. Я лишь пробежался по ним взглядом, поняв, что система мне немало отсыпала за убийство чудовища, и они растворились, оставив меня наедине с трупом.

Тварь была невероятно тяжёлая, и его туша придавила меня конкретно. Не продохнуть, не пошевелиться. Все попытки сбросить её с себя отдавались острой болью в спине.

“Сука…” — я расслабился и повертел головой в поисках того стрелка кто прострелил котелок монстра. Если кто мне и может помочь, то только он.

“Бля…” — стрелка этого я увидел, и с первых секунд наблюдения за ним мне стало ясно что помогать он мне не станет. Более того, я рискую отхватить от него пулю. Но даже так, от него не веяло враждебностью.

Он, а точнее она, вышла быстрым шагом из парадного входа многоэтажки, по пути, очередью срезав прибежавших на шум псин. Вот так просто, походя их положила только мазнув по тем взглядом.

Женщина, точнее девушка, выглядела как ходячая гирлянда от обилия всяческих стразов, напяленных с головы до пят. Серьги, колье, браслеты, кольца. Чего на ней только не было. Общий вид портил здоровенный рюкзак и разгрузка заполненная джентельменским набором Рембо.

“Фифа на стрельбище, бля…” — по сути, нелепый и неуместный образ девушки был бы мне до лампочки, мол, настоящий стрелок отправил свою подругу поболтать со мной пока тот в это время смотрит на меня через оптический прицел, однако за спиной девицы я видел ствол крупнокалиберной винтовки. Даже гадать не нужно, именно этим и продырявили башку чудовища.

— Ты охерел, выблядок!? — налетела она на меня, стянув монстра с меня словно тот ничего не весит. — Я тебя, бля, спрашиваю! — она подошла ко мне в упор и влепила пощёчину, от которой я приложился о многострадальный капот.

Шлем выдержал. Больше того, он в буквальном смысле спас меня от смерти. Если бы тот не принял на себя основной удар, я бы помер. Шлепок по силе конкурировал с пулей крупного калибра, которая задела шлем в гаражах.

Просто безумная сила у девчонки!

Осознание уровня физических возможностей девушки пришло вместе с сильной болью, однако сейчас, сползая с капота на асфальт, я чувствовал, как нечто острое выходит из спины.

— Ты меня не понял? Я со стеной разговариваю, а, кастрюля на ножках? — она присела на корточки, вглядываясь в прорезь забрала. — Ого, какой взгляд! Страшный! — она расширила глаза, прикидываясь испуганной, а после расхохоталась. От её смеха стразы из кучи украшений начали сиять не хуже диско шара, ослепляя меня множеством солнечных зайчиков. — Давай ка посмотрим на тебя, да? — она потянулась к шлему, но я перехватил её руку.

Она замерла, а затем сузила глаза продолжая смотреть мне в прорезь забрала. Автомат Ксюха болтался в её руке как лёгкий пистолет, и двигала она им также свободно. А ведь именно этим она срезала собак. Значит и правда, силу девчонка имеет порядочную.

Всё же, руку она убрала, отказавшись от мысли снять с меня шлем. Впрочем, некое разочарование я на её лице увидел. Ей требовалось большого труда унять любопытство.

— Проясним одну штуку. — она очень широко улыбнулась. — Вот эта барабашка, была моей добычей. Не твоей, а моей. — она указала дульным срезом автомата на труп монстра. — А ты украл мой опыт. Как будем обкашливать этот вопрос, солдатик? — задав вопрос, она вдавила дуло автомата мне в живот. Стоит ей начать стрелять, мои внутренности мигом превратятся в кашу.

— Где ты была, когда эта тварь убивала моих друзей? — от неё не веяло враждебностью, но я уже понял, что эта особа замечательная актриса. Ей не составит труда резко изменить свою личность и отношение.

— Ты, зелёный человечек, не понял, чего я сказала? Это была моя добыча. Ты думаешь я бы стала делиться ею с ними? — она отстранилась от меня и по простетски села напротив, отстегнув магазин и взглянула на патроны в нём. — Толку от твоих друзей, ноль с минусом. Они даже задержать его не смогли, только откисали один за другим. Беспомощные и бесполезные. Думаешь, я бы стала делать что-то ради таких бездарей? Да ещё и дарить им прорву опыта?

— Они же люди. У них есть семьи, которые их ждут живыми! — я прекрасно понял о чём она говорит. И понимал её. Хоть девушка и говорит цинично, она права.

— И что? У всех семьи, дети, кошка некормленая. Я теперь должна волонтерством заниматься? М? — она подождала моего ответа, но сказать на это мне было нечего. Помогать им или использовать их как наживку, исключительно её дело и винить тут девушку не за что. — Ну, допустим я бы изначально действовала как ты, кострюлька, советуешь. К чему бы это привело?

Я молчал. Тут и дураку ясно что по итогу, эту девушку бы пустили по кругу какие-нибудь ублюдки без моральных принципов. Те же байкеры. Или просто мерзавцы. Закон сейчас никому не писан, люди пытаются выжить, а в таких условиях маски срываются только в путь.

Без защитника, такая красивая девушка обречена стать чей-то подстилкой без права выбора и собственного мнения. Увы, жизнь сурова к слабым и неуверенным в себе, и так было даже в мирное время.