Дядя Андро! Галина Аркадьевна! — кричал он и, наклонясь вперед, несся во весь дух к дамбе. Из-под ног его вырывались фонтаны воды и грязи. — Дядя Андро!.. Галина Аркадъевна!.. Экскаватор!.. Экскаватор!..

— Кто бы мог с такой скоростью гнать «Пристман»? — удивился Андро.

— Наверное, Никита Ляшко встал.

— Вы слышите? Видите, вон огонек движется, видите? — взбежал Уча на дамбу.

Между деревьев, грохоча и ломая сучья, плыл экскаватор, словно огромный океанский пароход.

Они сбежали вниз с дамбы и бросились навстречу экскаватору.

«Пристман» вел Важа Джапаридзе. Помощника драгера найти, видно, не удалось.

Работать на экскаваторе Джапаридзе не умел, но водил его запросто. Вот и сейчас он вел машину на полной скорости, не разбирая дороги. Впрочем, как было разобрать ее под водой.

В кабине сидел Спиридон Гуния.

— Андро, твоя машина застряла возле Патара Поти, — сказал Спиридон Гуния. — Вода залила мотор. До экскаватора мы добирались пешком, потому и опоздали.

— Где будем дамбу резать? — спросил Андро.

— Тут же, — не задумываясь, ответил Спиридон Гуния.

— А селение эвакуировать успеют?

— Успеют.

Андро взобрался на экскаватор, взялся за рычаги, нажал ногою на педаль.

«Боже мой, как он сможет работать в таком состоянии?!» — подумала Серова. Спина у нее невыносимо горела, сердце замирало от боли. Она решила было взобраться на экскаватор и остановить Гангия, но не было сил. И кто еще, кроме него, будет работать?

Только теперь заметил Важа, что платье и рубашка на спине Серовой разодраны. Он хотел было спросить, что с ней стряслось, и даже сделал шаг вперед, но тут Серова повернулась к нему сама. И Важа ничего не спросил — ее растерянное лицо показалось ему холодным и отчужденным.

«Она на меня сердится, — решил Важа, — нет, лучше не спрашивать... А спина у нее вся в крови... Что с ней случилось?!» — с тревогой думал он, но спросить не хватало духу.

— Так сколько резать? — крикнул из кабины Андро.

— Тебе лучше знать, — громко, чтобы пересилить рев воды и мотора, крикнул Спиридон. — Метров четырех за глаза хватит. А там уже вода довершит дело.

— И я так думаю, — Гангия вплотную подвел экскаватор к дамбе, до предела опустил ковш и глубоко загнал его зубья под основание стены. Наполнив ковш, он резко поднял его, отвел в сторону и вытряхнул землю из его разверстой пасти. Потом все повторилось снова.

— Он сегодня целый день ничего не ел. В полдень его залихорадило, и температура подскочила. Вот так он и греб половину пути, — говорила Серова Спиридону, но так, чтобы слышал ее и Важа. — Боже мой, откуда у него только силы берутся?! — Волнуясь, Серова всегда говорила «боже мой».

— Что с вами, Галина Аркадьевна? — Теперь и Спиридон увидел ее спину. — Чем это вас так? Ты только посмотри, Важа, вся спина в крови.

— Я уже видел, — замялся Важа.

— Вас всю трясет, Галина Аркадьевна. — Гуния стянул с себя пиджак и неловко набросил его на плечи Серовой. — Мокрый он, но все же лучше, чем ничего.

— Спасибо, Спиридон Давидович. Это меня ветки дерева так отделали. Хорошо хоть так, могло и хуже быть.

— Вот, вот. Очень болит?

— Не без того.

— Вам холодно?

— Немножко, — улыбнулась Серова. — Ничего, пройдет.

Гуния бросил быстрый взгляд на Важу: чего это, мол, ты стоишь как посторонний?

Важа поймал его взгляд.

— Поднимемся на дамбу, Спиридон, — буркнул Важа, чтобы как-то замять неловкость. — Поглядим, как вода прибывает, — и первым взобрался на дамбу.

Серова догадалась, что Важа полез на дамбу вовсе не затем, чтобы определить уровень воды, — это его уже не заботило. Прорезать дамбу Гангия наверняка бы успел. Важу мучала совесть, и ему было невмоготу смотреть в глаза Серовой, стоять рядом с ней. Как долго ждал, как долго готовился Важа к самому счастливому дню в своей жизни и сам же, по своей воле отказался от своего счастья, оскорбил любовь, грубо, при всех, в присутствии Андро Гангия, на глазах у гостей, тети Русудан и Петре!

Важа всегда сожалел, если ненароком обижал кого-нибудь, переживал и при первой же возможности пытался загладить свою вину.

Серова была готова простить ему все, первой подойти к нему, но и она не смогла пересилить себя. «Боже мой, я на него сержусь! Какая глупость! Чем же я лучше его? Такая же гордячка и задира».

Они часто спорили о делах стройки, но никогда не доходило у них до конфликта. Их споры касались только дела и ничего больше. Но вот сегодняшняя ссора грубо ворвалась в их личную жизнь.

«Пристман» содрогался и натужно рокотал. Звезды ярко сверкали на чисто вымытом дождем небе. И Галине Аркадьевне казалось, что это их сверкание согревало ее тело, облепленное мокрым платьем. А может, это тепло было навеяно ее мыслями о Важе.

Это было доброе тепло, и она уже не ощущала ни боли в спине, ни страха, и ни о чем больше ей не хотелось думать.

Она взглянула на дамбу. Важа и Спиридон стояли спиной к ней. При свете яркой луны Серова видела лишь их силуэты. Она была убеждена, что и Важа сейчас думает о ней. «Пусть он смотрит на Риони, но думает-то он обо мне». Так хотелось этого Галине Аркадьевне, и она была уверена, что так оно и есть на самом деле.

Весть о необычном половодье на Риони и о плане спасения Поти быстро облетела ближайшие массивы и селения Чаладиди, Квалони, Корати, Набада, Сакоркио, Саджиджао и Патара Поти.

И народ, кто на лошадях, кто пешком, кто на телегах, повалил в Сабажо со всех массивов и селений, чтобы спасти все что можно было спасти, вызволить из беды людей и живность.

Вначале начальник управления побаивался, что не успеет эвакуировать селение до окончания работ на дамбе, но понаехало столько народу, телег и лошадей, что тревога его постепенно улеглась. Тем не менее он сам выводил детей из хижин, вместе с матерями усаживал их на телеги и лошадей, устраивал в