В себя Ивальд пришел, когда Арнольв уже опускал его со стены на пол.

— Одно очко мое, — почти не сбив дыхания, сказал он, помогая двергу встать. — Продолжим?

— Продолжим… — Кузнец поднялся, самостоятельно выправляя себе шею.

Разошлись под неутихающие возгласы и крики хирда. Спящих в доме уже не осталось.

На этот раз Арнольв вперед не прыгал — пошел медленно и спокойно, все так же низко пригнувшись и выжидая момент, а огромадные ручищи словно сами по себе постоянно ощупывали воздух перед ним. Ивальд двинулся вправо, и они закружились, сходясь все ближе. Вот гигант тронул дверга пальцами за плечо и мгновенно отдернул руку; вот подошел чуть ближе, прикоснувшись и уже не отнимая пальцев, а через неуловимое мгновение оба уже стояли друг против друга, вцепившись в предплечья, пытаясь передавить один другого. Гомон в доме был такой, что, казалось, сейчас обвалится крыша.

Удержавшись и даже немного передавив великана, Ивальд поднял глаза, читая на лице викинга растерянность и уважительное удивление. Покружили, толкаясь и не решаясь отцепиться от захватов, чтобы не дать друг другу неожиданного преимущества. Потом северянин приподнялся на носках, ломая блок немалым своим весом, и все же прошел в клинч, отбрасывая руки подземника. От усилий, с которыми кузнец пытался удержать «манипуляторы» этой машины, заломило привыкшие к многочасовой работе кисти рук. Сцепились вплотную, и Ивальд опять угодил в «замок» северянина. Крякнул, подгибая ноги, уходя еще ниже, и вместо удара тоже потянулся за широкую спину гиганта. Длинные руки дверга железно сомкнулись на атлетической талии Арнольва.

Бойцы замерли на месте, сжимая свои сокрушительные «замки». Арнольв, фактически держащий на себе кузнеца, и подземник, красный от натуги, но не сдающийся. Отстраняясь от битвы. Ивальд невольно подумал, что такое напряжение, пожалуй, минуту-другую он бы еще выдержать смог, но вот резкий запах чеснока, валящий от викинга, это уже слишком. Текли секунды, но ни один из «замков» ослаблен так и не был. Потом Арнольв немного подбросил дверга вверх, так, чтобы лица оказались на одном уровне, и сказал сиплым от давления голосом:

— Я могу сейчас упасть на тебя всем своим весом… и заработать еще одно очко, но это будет не совсем честно…Расход? — Ивальд кивнул, и «замки» мгновенно распались.

Как же хорошо снова уметь дышать… Ивальд отшатнулся к столам, словно рыба ловя воздух ртом. Чья-то заботливая рука протянула наполненный сладким чаем рог, но Арнольв брезгливо оттолкнул помощь.

— Вот это да! — Радости и восторгу великана не было границ. — Ты правда занимался? Здорово! — Казалось, он говорил сразу со всеми, поворачиваясь то туда, то сюда. — Действительно, сильно! Мне так уже давно никто не противостоял! Нет, вы видели?! Молодец! — Хлопок по плечу едва не сбил дверга с ног. — Для коротышки просто отлично, просто отлично! Клянусь Великим Ясенем! Слушай, тебе нужно начать заниматься! А какой из тебя мог бы выйти гребец! Обязательно заниматься, прекрасные результаты! Ты смог сбить мой удар в плечи, а «замок» у тебя не хуже моего! Поднаберем тебе массу без проблем, и в своем весе, Ивальд, ты сможешь… — Тонкий голос гиганта потонул в приветственных воплях северян, поздравлявших обоих борцов.

Подошедший Оттар осмотрел красное пятно, проступившее через рубаху кузнеца, и объявил о прекращении боя.

Сграбастав в одну руку одежду, а в другую еще не пришедшего в себя дверга, Арнольв двинулся на свое место. По кружкам опять зажурчало, а Орм взялся за гитару.

— Пей! — Арнольв протянул Ивальду свой рог, опять до краев наполненный водкой. — Теперь тебя есть за что уважать, это точно! А как я говорю, если борца можно уважать, значит, в жизни у него еще очень много положительных качеств. Пей!

Ивальд что-то пробормотал в ответ, лестно оценивая габариты и технику викинга, и гудящими непослушными руками поднял рог. Сидящие за столами дружно закричали, хлопая по доскам и топоча, и как один подняли вместе с кузнецом свои кубки. Ледяной поток опять ринулся в пересохшую глотку, и подземник глупо улыбнулся, отдавая пустой рог гиганту.

Потом опять пили, Рёрик что-то таинственно сказал про то, что уже пора, и удалился из дома, пьяного Хлёдвига прополоскало у дверей, а возбужденный Арнольв руками согнул треногу светильника.

Второе понимание пришло еще несколько позже. Кружилось, кружилось, не решаясь прикоснуться к сомкнутым векам, и наконец толкнуло в бок. Темная полоса перед глазами стала еще темнее, Ивальд замычал и попробовал перевернуться на другой бок. Понимание прошептало: ты лежишь… в голой клети… давно.

Ивальд покивал пониманию и продолжил разглядывать темноту.

— Хм… — более отчетливо сказало понимание, — да ты чертовски сильно напился, коротышка. Привыкаешь…

И толкнуло снова, словно напоминая, что в состоянии ступора кузнец пролежал уже больше трех часов. А этого разве достаточно? Ивальд опять замычал, на этот раз почти умоляюще, но новый тычок оказался на удивление болезненным. Подземник приоткрыл глаз, постепенно концентрируясь на размытом пятне стены перед носом, и попробовал приподняться на локте. Понимание поднесло к лицу крохотный пузырек, от которого в нос штопором ударил пронзительно кислый запах. Кузнец поперхнулся, гася естественные позывы, и мгновенно сел, едва не ударившись затылком о перегородку клети.

— Вставай. — Торбранд убрал склянку в кошель и отошел, рассматривая догорающие в очаге угли.

— Зачем? — машинально спросил Ивальд, руками растирая отекшее лицо, но конунг даже не повернул головы.

Кузнец слез с лавки, ногами нащупывая ботинки, и принялся обуваться, путаясь в пальцах. Вокруг него царил полумрак: догорал очаг, масло с шипением заканчивалось в высоких светильниках. Храп, бессвязные стенания и шумное неровное дыхание дюжины человек наполняли длинный дом.

Подпоясываясь, Ивальд подошел к конунгу, на фоне затухающих головешек разглядывая его стройную фигуру и широкие плечи. Торбранд был без плаща — темно-красная рубаха, серые, а не черные как у всех, штаны и сразу несколько кожаных поясных ремней, в художественном беспорядке надетых прямо один на другой. Нож, пара кошелей, кисет. И украшенные раумсдальским узором ботинки, которые так хотел Ивальд. Темные с проседью волосы северянина были прихвачены тоненьким ремешком.

Медленно качнув рукой в призывном жесте, Торбранд пошел прочь, позвякивая тяжелыми браслетами на запястьях.

— Иди за мной. — Бесшумным звериным шагом он двинулся к двери.

Ивальд, на ходу опрокинув в рот кружку ледяной воды, догнал конунга уже на пороге.

Они покинули дом, направившись в сторону, куда Харальд кузнеца еще не водил. Коридор, широкая тусклая эстакада, поворот. Стараясь не отстать от Торбранда, подземник прямо на ходу пытался прийти в себя. Сейчас, вероятно, часов пять утра, если не меньше. Конунг разве вчера не гулял, что такой свеженький?

Ивальд вспомнил, что когда они с Арнольвом ломали друг другу ребра, Торбранда на его месте действительно не было. И куда он его ведет? На душе становилось все поганее, а в самые отдаленные ее уголки неожиданно начало проникать такое… Ивальд взглянул на свои начинающие подрагивать пальцы и спрятал руки. Это, наверное, похмельное… Глаз наткнулся на плиты пола, в этом месте почти нехоженые и покрытые ровным слоем серой пыли. Они сюда сами редко наведываются! Что тут?