— Извини? — Лиз протянула руку и накрыла своей ладонью ладонь Макса. Он удивлённо посмотрел на неё. — Я подвергла нас опасности… Я не думала, что может быть… так.

— Ерунда, — улыбнулся и махнул рукой Макс. — Мы в итоге в порядке. И, кажется, ты действительно что-то нашла.

— Да⁈ — Лиз резко села на кровати и застонала от боли.

Макс осторожно за плечи уложил её назад.

— Думаю, Уилл потом расскажет. Отдыхай пока.

И пока Лиз засыпала, а Макс думал о том, как её потяжелевшая ладонь всё ещё лежит на его ладони, Уильям работал.

Проулок и лавку «Амберджинни» оцепили гвардейцы местного корпуса по его приказу. Ни войти, ни выйти. Жильцов опрашивали, но те и открывали очень неохотно, и почти ничего не говорили: никто из окон не выглядывал, за двери не выходил. Когда началась стрельба они помнили, но телефонов здесь ни у кого не было, что, впрочем, неудивительно — неприятное место в закоулках города, — так что вызвать гвардию никто не мог.

Уильям раздражённо цыкал, когда ему докладывали это. Правда или ложь — чёрт его знает. Не самому же ему ходить по домам и проверять.

Тело убитого его собственным выстрелом мужика всё ещё лежало в проулке, накрытое простыней. Второго, которого ранил Макс, увезли в больницу: он был ещё жив, но истёк кровью и был на грани сознания. Они опросят его позже.

— Кто-то смог опознать бандитов? — спросил Уильям, входя в на скорую руку разбитый штаб в закрытом на ночь барбершопе.

— Да, инспектор, — сказал гвардеец. — Сейчас допрашиваем. Держатель лавки.

Уильяма провели к дальнему углу, где в кресле для стрижки, прикованный за одно запястье к подлокотнику, сидел толстый мужчина с бегающим взглядом. Допрашиваемый говорил неуверенно, сбивчиво, постоянно облизывал губы и сбивался на сильный акцент так, что порой даже путал слова. Его уже обыскали, сняв все камни, цепи и амулеты. Уильяму сказали, что вытащили даже из сапога и угрожали раздеть лавочника до гола, если он добровольно не отдаст все.

— Д-да, видел их, — отвечал он на ранее заданный вопрос. Подошедшего Уильяма он заметил, но не узнал, просто отметил как ещё одного раздражающего гвардейца. — Двое, да… Они заходили… И мой продавец видел… А потом ушли… И выстрелы. Я у них не видел оружия. Думаю, на них напали.

— Никто не носит оружие на виду, — потешался допрашивающий.

Глаза хозяина лавки забегали, он что-то невразумительно замычал, заблеял, ища оправдания. Уильям покачал головой и вмешался:

— Кто напал на ваших посетителей?

Хозяин лавки моргнул, сбитый с толку и без того с трудом формирующейся мысли, уставился на Уильяма, и тот чувствовал, как в голове этого лысеющего, лоснящегося мужчины в рубашке с тугим горлом крутятся шестерёнки.

— Да… Эм… Двое. Я видел девицу и парня. — Он нервничал, но пока лжи не было. — Точно, эм, потасовка была с ними. Они там окно выбили!

— Какое окно?

— Подвальное моё. На проулок выходит.

— Проверить окно, — приказал Уильям. — И оставьте нас. — Гвардеец чётко кивнул и вышел, а Уильям сел на стул напротив допрашиваемого, откинулся и, впившись в него взглядом, спросил: — Мне сказали, вы владелец «Амберджинни?»

Не ожидавший резкой смены разговора мужчина вылупился на Уильяма.

— Ну… да, я… Ваши коллеги так-то меня уже опознали, — сказал он с лёгким раздражением.

— Это так, проверка, — непринуждённо махнул рукой Уильям. Слова допрашиваемого были правдой, он и так это знал, но теперь ещё и чувствовал. Никакой защиты на лавочнике не было. — Значит, — продолжил Уильям, — вы наверняка знаете, что значит её название, так? Красивое, необычное.

Лавочник медлил. Он искал подвох в вопросе, во входящих и выходящих из барбершопа людях, в сидящем напротив Уильяме, но его мозг не мог придумать, как связать нападение, из-за которого его задержали, и такой обыденные вопрос, который задавали ему посетители довольно часто.

— Рудник это, — всё ещё встревоженно ответил он наконец. — Старый, заброшенный рудник в горах. Много лавок называются в честь старых шахт и рудников. Есть ещё «Каммерини», «Брандерберг», «Ойл…». — Он осёкся, услышав тонкий писк пейджера.

Уильям удивился, достал тот из кармана и с ещё большим удивлением прочёл сообщение от Макса: «Лиз сказала, они говорили о передаче карты». Лиз! Уильям ни разу не сомневался, что идея была её, что из-за неё произошла перестрелка, и ей ужасно повезло выйти из неё с минимумом увечий. Он сотню раз с прибытия и до вмешательства в потасовку пожалел, что вообще взял её на дело, будто ему изначально было не ясно, что ничего хорошего из этого не выйдет. Но всё же это сообщение стоило проверить.

И Уильям вернулся к формальному допросу:

— А где вы были в тот момент, когда всё началось?

— Я?.. — Он снова смешался от резкой смены разговора. — Я… Буквально подъезд напротив. Правый дом, квартира н-на… втором, да, на втором этаже.

Уильям покачал головой. Ложь. Ни единого правдивого слова. И сколько лжи можно было так раскопать!

— А можете описать и тех, кто пришёл, и тех, кто напал?

— Да я почти не видел… Там мой продавец был. Так я его скорее домой прогнал, как выстрелы услыхал! — Уильям вскинул брови: крошечная искорка правды проскочила в рассказе лавочника. — Мы должны были ещё долго работать. Ну, сами понимаете, у нас бизнес специфический, аудитория тоже.

— Да-да, — усмехнулся Уильям.

В «Амберджини» он уже побывал и ничего особо странного в самом магазине не заметил. Витрины стояли нетронутыми, будто с них ничего не убирали и не переставляли. Не было пустых следов на тонком слое пыли. Выучки, правда, у кассы тоже не было. Её позднее нашли припрятанной в тайнике между каменной кладкой дома через дорогу, прямо там, где лавочника и задержали.

А вот кабинет был в разрухе. Везде валялись бумаги, сейф и шкафы были распахнуты настежь, выдвинуты ящики. Лавочник очень спешил покинуть кабинет, а теперь содержимое его портфеля изучала полиция. В самом кабинете тоже нашли несколько вещей, которых тут быть было не должно. И Уильям решил, что если не получится по-хорошему, то у него будет достаточно механизмов, чтобы надавить.

Уильям задал ещё несколько вопросов, слушая сказки, изобретённые прямо здесь перед ним, а потом прервал лавочника на полуслове ударом ладони по столу. Лавочник подпрыгнул от неожиданности и прикусил язык.

— Было очень интересно вас послушать, — сказал Уильям. — А теперь давайте на чистоту. Я прекрасно знаю, что здесь произошло, кто на кого напал и что вы мне лжёте. Что я хочу от вас узнать: каким образом вы связаны с кражей карты в Уиллоуз-криг?

— Я⁈ С кражей карты⁈ Нет-нет-нет! Я ничего не крал! — закричал лавочник,