– Время?! – рявкнул мужчина. – Вот чего-чего, а времени у нас нет! Совсем нет! У нас земля горит под ногами!

Он перехватил быстрый взгляд женщины и угрожающе понизил голос:

– Ты думаешь легко отделаться? Ты думаешь выйти сухой из воды? Думаешь, провал сойдет тебе с рук? Даже не надейся! Если через три дня ты его не достанешь – я скормлю тебя вот им! – и он показал пальцем на мечущихся собак.

Доберманы на мгновение остановились и внимательно посмотрели на женщину, как будто поняли слова хозяина. В их взглядах вспыхнул несомненный интерес.

– Но я уверена, что он жив! – теперь в голосе женщины прорезались нервные нотки. – Значит, он обязательно проявится! У меня все схвачено, его обложили, как медведя в берлоге, как только он даст о себе знать – его сразу схватят мои люди!

Очевидно, она не была достаточно убедительна или же ее собеседник доверял чутью своих доберманов. А те смотрели на женщину насмешливо – мол, говори-говори, знаем, как ты прокололась. Спугнули твои люди ту дуру Светлану, и теперь объект к ней на пушечный выстрел не подойдет.

Квадратная женщина отвернулась от доберманов и незаметно вздохнула. Беда с кадрами, ни на кого нельзя положиться… Значит, нужно действовать только самой.

Нет ночью места более мрачного и тягостного, чем большая городская больница. Особенно в самые тяжелые часы – от трех ночи до рассвета. Из палат доносятся вздохи и всхлипы спящих больных и мучительные стоны тех, кто не может уснуть.

Дежурные врачи и медсестры борются со сном, лица их бледны, как у привидений, а глаза красны, как у вампиров. В эти часы чаще всего случаются сердечные приступы и попытки суицида, больше всего людей умирает.

Именно в такой мрачный предрассветный час двое усталых санитаров вкатили в приемный покой Екатерининской больницы каталку, на которой лежал забинтованный до самых глаз человек, похожий на египетскую мумию из голливудского боевика.

Ночной охранник, дремавший в будке около входа, поднял голову и уставился на вошедших тяжелым, полусонным взглядом.

– Куда? – спросил он хриплым спросонья голосом.

– Не ясно, что ли, куда? – отозвался один из санитаров. – В реанимацию!

– Жертва аварии! – добавил второй.

– Срочно! – подчеркнул первый.

– Меня никто не предупредил! – запротестовал было охранник.

– Пока всех предупредишь, человек помрет! – веско ответил санитар. – В реанимации нас ждут!

Охранник угрюмо кивнул и пропустил каталку.

Санитары прокатили ее по коридору, закатили в лифт.

Нажав кнопку пятого этажа, один из них проговорил:

– Ну вот, мы свое дело сделали, как договаривались. Пора расплатиться.

Забинтованный человек что-то промычал, приподнялся на каталке и протянул санитарам две крупные купюры.

– Добавить бы надо, – проговорил второй санитар, – за ночное время, за вредность.

– В морге вам добавят, – донесся из-под бинтов приглушенный неприязненный голос.

Лифт остановился. Санитары выкатили каталку в коридор, вернулись в кабину и поехали вниз.

Как только лифт уехал, забинтованный человек слез с каталки и встал на ноги. Теперь он был еще больше похож на мумию, только ожившую мумию из фильма ужасов. Он быстро освободился от бинтов, и если бы кто-то мог сейчас видеть эту ожившую мумию, он был бы немало удивлен.

Под бинтами обнаружилась женщина в белом медицинском халате. Это была женщина средних лет. Вся она была какая-то квадратная – на широких квадратных плечах прочно сидела квадратная, словно высеченная из камня голова, на квадратном лице тускло светились маленькие, близко посаженные глаза.

Смотав бинты, квадратная женщина бросила их на опустевшую каталку и подошла к стеклянной двери, на которой было написано строгими черными буквами: «Отделение интенсивной терапии».

Квадратная женщина открыла эту дверь и пошла по полутемному коридору мимо одинаковых дверей, за которыми таились человеческие страдания.

В середине коридора стоял стол дежурной медсестры. Сама медсестра сидела за столом, привалившись к стене, и из последних сил боролась со сном.

Увидев приближающуюся квадратную фигуру, медсестра тяжело приподнялась и спросила:

– Вы кто?

– Меня главный прислал. В какой палате лежит Елена Дроздаева? Я ей принесла лекарство.

– Какой главный? Какое лекарство? – переспросила медсестра. – Мне никто ничего не говорил!

– Не говорил – и не надо! – ответила ей квадратная женщина. – Ты поспи, я сама тут управлюсь!

– Что значит – сама? – запротестовала сестра, но квадратная женщина достала из кармана халата маленький желтый флакончик и неожиданно брызнула ей в лицо остро пахнущей жидкостью. Медсестра ахнула, вздохнула и опустилась на стул, погрузившись в глубокий, здоровый сон без сновидений.

А квадратная женщина посмотрела на стену, где висел список палат с именами пациентов. Согласно этому списку, Елена Дроздаева находилась в палате номер шесть.

Квадратная женщина усадила спящую медсестру поудобнее, чтобы та во сне не свалилась со стула, оглядела коридор и направилась в шестую палату.

В палате царил тоскливый предутренний полумрак, нарушаемый лишь тусклым светом слабого ночника. В этом свете было видно бледное неподвижное лицо женщины, лежащей на узкой кровати и опутанной проводами и трубками. Поверх одеяла лежали такие же бледные и неподвижные руки.

Единственным признаком жизни был светившийся чуть в стороне от кровати голубоватый монитор, на котором змеились пульсирующие линии.

Квадратная женщина посмотрела на эти линии, затем подошла к кровати и склонилась над больной. Она некоторое время внимательно разглядывала бледное лицо, затем, видимо, решилась на что-то, достала из своей сумки маленькую блестящую металлическую коробочку, открыла ее.

Теперь у нее в руках был шприц и две ампулы с прозрачными жидкостями. Она отломила кончики ампул, наполнила шприц и вколола его в локтевой сгиб неподвижной пациентки.

Некоторое время ничего не происходило. Затем женщина в постели вздрогнула, по ее телу пробежала мучительная судорога, и глаза открылись. В них появилось осмысленное, удивленное выражение. Спекшиеся губы шевельнулись, разлепились, и раздался едва слышный свистящий шепот:

– Где я?

Затем женщина в постели увидела склоненное над ней лицо – и прозвучал второй вопрос:

– Кто вы? Я вас где-то видела…

Квадратная женщина, которая внимательно и безжалостно следила за лицом пациентки, наклонилась еще ниже и проговорила тихим, настойчивым голосом:

– Это тебе сейчас без разницы. Сейчас важно другое. У нас очень мало времени. Мой укол действует пять, от силы десять минут. Отвечай на мои вопросы – и останешься в живых. Иначе я сделаю еще один укол – и ты умрешь.