существо, её собрат, сказали бы мы, вылупился против него: самец аспида покушался на его жизнь ревнуя мальчика к своей суженой невесте. Мальчик прислушался и был настороже. Итак, Гомер [Il. 19. 404] позволил лошади говорить, а Природа, которая по Эврипиду «отвергает законы» [fr. 920 N], сделала то же самое с аспидом.

55. Я слышал, что верблюды живут до пятидесяти лет, но я убедился, что те которые бактрийские живут в два раза больше. Самцов, которых используют в бою, бактрийцы кастрируют, тем самым избавляя их от жестокости и неуёмного нрава, но сохраняя их силу. А в случае самок, они прижигают те места, которые разжигают их вожделение.

56. Эвдем утверждает, что тюлень влюбился в человека, в обычае которого было нырять за губками, и что, выйдя из моря на скалистый берег, он сочетался с ним. Этот человек был самым уродливым среди своих собратьев, но в глазах тюленя самым красивым. Возможно, в этом нет ничего удивительного, ибо даже человеческие существа часто любят некрасивых сородичей, весьма часто не поддаваясь воздействию красоты и не обращая на неё внимания.

57. Аристотель говорит[138], что когда человека укусит водяная змея, у него немедленно начинает дурно пахнуть изо рта, так что никто не может подойти к нему. Он также говорит, что укушенный становится забывчивым, и туман застилает ему глаза, и от этого происходит безумие и сильная дрожь, а через три дня он умирает.

58. Вы должно быть знаете, что Oenas (скалистый голубь) птица, а не, как некоторые думают, виноградная лоза. И Аристотель говорит [HA 544 b 6], что он крупнее вяхиря, но мельче голубя. В Спарте, я слышал, был человек по имени Oenadotherae (Голубелов).

Кирка, можно сказать, отличается от сокола не только полом, но и своею природой.

59. «Синяя птаха»[139] это название; это птица; она избегает человека; она не любит задерживаться в городах или селиться в домах; и даже избегает задерживаться на полях или там, где есть дома и хижины человека; она любит пустынные места и облюбовала горные вершины и отвесные скалы. Она нисколько не любит ни материк, ни приятные острова, но только Скирос и любое такое же мрачное, бесплодное место, как правило, лишённое человеческих существ.

60. Зяблики, кажется, умнее человека в предвидении будущего. Например, они могут сказать когда наступит зима, и они принимают тщательные меры против надвигающегося снегопада, и опасаясь обвала, они улетают в леса, где густая листва, как мы могли бы сказать, даёт им укрытие.

Книга V

Говорят, что страну вокруг Париона[140] и соседнего Кизика населяют чёрные птицы; исходя из их внешности, я бы сказал, что это ястребы. Но они не прикасаются к мясу, их аппетит умерен, а для прокорма им достаточно семян. А потом, в конце осени, стая этих птиц (их называют мемноны[141]) собирается на полях вокруг Илиона, слетаясь прямо на гробницу Мемнона. И люди, которые живут в Троаде, все ещё утверждают, что это и есть гробница Мемнона, сына Эос (Зари); а так как на самом деле мёртвое тело было перенесено по воздуху его матерью из середины побоища в Сузы (празднующих по этому поводу «Мемнонии»), где ему было дано подобающее погребение, то памятник в Троаде назван в его честь без причины. И из года в года птицы, названные в честь вышеупомянутого героя, прибывают и, разделившись на враждебные группировки, яростно дерутся, пока половина из них не будет убита, и тогда победители убывают и возвращаются туда, откуда прибыли. Как это происходит и по какой причине, я не имею времени строить измышления, а также не могу проследить тайну Природы. Однако стоит упомянуть, что указанные птицы сражаются в этом состязании вокруг гробницы сына Эос и Тифона год за годом, тогда как греки устраивали такие состязания однажды в честь Пелия, Амаринкея, и даже в честь Патрокла и Ахилла[142], противника Мемнона.

2. Говорят, что сова не водится на Крите, и более того, если её привести из других стран, она умрёт. Так что похоже Еврипид некритически представил Полиида[143], увидевшего птицу и на том основании обнаружившего мёртвым сына Миноса. И я сам убедился, что критские историки помимо фактов всегда сообщают и в стихах и в прозе относительно дара Зевса Благого, что остров, взрастивший его и давший ему укрытие, должен быть свободен от ядовитых существ, рождённых делать вред и, что он не должен ни производить их, ни поддерживать, если они привезены из-за границы. И остров доказывает, насколько сильно это благо, ибо он не порождает ни одно из вышеуказанных существ. Но если человек попытается проверить степень Зевсова благодеяния и ввезёт одно из этих чужеземных созданий, оно, едва коснувшись земли, умирает. Соответственно змееловы из соседней Ливии используют хитрость подобного рода. Эти заклинатели ядовитых рептилий приручают некоторое число и привозят на удивление народу, а вместе с ними привозят груз земли из Ливии, достаточный для их поддержания. Делают они это из предосторожности, чтобы предотвратить встречу змей с их погибелью. С этой целью, по прибытию на вышеупомянутый остров, они не выгружают змей, пока не устроят им подстилку из привезённой земли. Сделав так, они собирают толпы и наполняют удивлением неразумное большинство. Итак, как долго змея остаётся свёрнутой и живёт в этом месте, или поднимается, но не пересекает границу своей родной почвы, так долго она и живёт. Если однако она своротит на иностранную почву, которая является чуждой и враждебной для неё, она умирает, что естественно. Ибо если воля Зевса не утратила действия в случае Тетис, и не должна терпеть неудачу в случае любого другого лица, я думаю, она будет ещё более действенной, когда дело касается его кормилицы.

3. Река Инд лишена свирепых созданий; только существо, что порождает он — червь, как говорят, по виду похожий на тех, что порождаются и питаются в древесине. Но эти существа достигают в длину целых семь локтей, хотя, конечно, встречаются как крупнее, так и меньше. Толщина их такова, что десятилетний мальчик едва может охватить руками. Один зуб прикреплён к верхней челюсти, другой к нижней, оба они квадратные и примерно по восемнадцать дюймов в длину; а сила зубов такова, что могут с величайшей лёгкостью раздавить что угодно, что попадёт между ними, будь то камень, животное, домашнее или дикое. Днём они сидят на дне реки, валяясь в иле и слизи; по этой причине их не видно. Но ночью они выходят на сушу, и все кого они встретят, лошадь ли, вола,