Шрифт:
Интервал:
Закладка:
…Она заполняет мое сознание!
Она мешает мне размышлять!
Так просто нарушает молчание,
И не дает нормально дышать…
Это было единственным занятием, которое всегда спасало его, когда ему было невыносимо плохо…
… В сердце боль,
На душе соль…
Там больше нет света,
Он ушел, растворился где-то,
Там, где меня поглотила печать,
Где мне становится жаль,
Что это случилось с нами,
Когда жили мы только мечтами…
Андрей ускорил шаг, желая скорее дойти до дома и записать все это на бумагу, пока не забылось. Хоть ночь еще не закончилась, но он вряд ли сможет сейчас уснуть.
И зайдя в квартиру, Андрей прошел на кухню, достал бутылку коньяка, взял ручку и бумагу, везде разбросанные по его дому, бросил на стол сигареты и сел писать. Это занятие хоть как-то притупляло его боль, выводя ее на бумагу, рассказывая о ней кому-то еще. И только так он смог заглушить мысли о своей гнетущей любви…
…Любовь! Тебя я ненавижу!
Ничего хорошего в тебе не вижу.
Ты сердце мое пожираешь,
Тяжелые шрамы на нем оставляешь,
Которые ноют от жгучей боли,
Лишь стоит на миг отпустить чувство воли…
Посмотрев на свои строчки, Андрей смял листок – все слишком слащаво, слишком одинаково, и все сплошное нытье. Будто его зациклило, хотя, наверное, так и было. Он расправил помятый листок и отложил в сторону – еще может пригодится. И взяв чистый лист, начал писать дальше…
Глава 7
Неспокойный сон разорвал звук будильника, раздражая слух. Отключив его, Андрей попытался сообразить, какой сегодня день и что ему нужно сделать… Работа! Этот чертов будильник звонил только по трудовым будням. Сколько же он спал? Перевернувшись на другой бок, он слишком поздно понял, что не стоило этого делать – голову сковала боль от выпитого, и вслед за ней прибежали все чувства от ушедшего дня, в которых также не было ничего хорошего.
Первым делом он позвонил в свое Интернет-кафе и сообщил, что будет позже, потому что просто не в состоянии так быстро мобилизоваться и привести себя в чувства. С отгулами у них проблем никогда не было, кроме тех случаев, когда что-то зависало или ломалось, и у девчонок, которые обслуживали посетителей, начиналась паника, потому что Андрея не было на рабочем месте.
Провалявшись еще пару часов в кровати, Андрей поднялся. Попытки спастись кофе и сигаретами немного подействовали, хотя без аспирина дело не обошлось. И только к обеду он появился на работе, где спокойно отсидел свое время, наслаждаясь вниманием милых коллег, которые суетились вокруг «любимого ими системного администратора» предлагая чай-кофе и бутерброды.
После работы его ждала репетиция, которая перед намечающимся фестивалем приобрела большую важность – им нужно было отработать три песни и выступить с ними без запинок, которые, если не поймут обычные слушатели, то знающие персоны заметят обязательно. Фестиваль был очень важным мероприятием для его группы, только Андрей ловил себя на мысли, что совершенно о нем не думает. Да и когда можно было думать, если голова забита совсем другим.
Закончив работу, Андрей вышел на улицу и достал сигарету, решив спокойно покурить, а потом пойти на репетицию. Делая затяжку, он снова задумался над тем, где сейчас может быть Вика. И как, черт возьми, она провела эту ночь? От всех этих мыслей снова не было покоя. Целый день он думал об этом, несколько раз порывался позвонить Вике домой, но откладывал телефон в сторону, так и не воспользовавшись им. А все потому, что не знал, какие хочет ей сказать слова, если она возьмет трубку.
Выпуская изо рта белый дым, Андрей внезапно оцепенел, потому что его блуждающий взгляд упал на знакомое лицо – он увидел Вику. Она сидела на улице за столиком, в кафе через дорогу, а напротив нее – вчерашний ухажер. Вот так встреча…
Внутри начали быстро подниматься злость и ревность, сметая весь здравый ум. Он же предупредил, что «не повезет» этому парню, если он его хоть раз увидит рядом с Викой. И выбросив окурок, Андрей двинулся к ним.
Его приближение первой заметила Вика, отчего улыбка на ее лице резко спала – неужели так не рада видеть? Или просто для него у нее больше нет никаких улыбок? А потом его заметил и смазливый ухажер, который стал таким же серьезным, как и Вика, и резко подобрался, будто уже к чему-то готовился.
– Здрасте, – сказал Андрей, занимая место за их столиком. – Не возражаете, если я присоединюсь к вашей милой компании и нарушу такую трогательную идиллию?
Только сев, Андрей снова потянулся за сигаретой. Эти двое молчали, а его продолжали разъедать до боли неприятные чувства:
– Как ночь прошла?
– Андрей, ты что-то хотел? – спросила Вика.
– Я кое-что спросил.
– У нас хорошо прошла ночь, – ответила Вика.
– М-м-м, – промычал Андрей, качая головой и снова выпуская изо рта дым, пока Викины слова оседали в душе неприятным осадком – он себе места не находил, а у нее, нет «у них», ночь прошла «хорошо». – Рад за вас. Я тебя вчера искал.
– Я знаю.
– И думаю, хорошо, что не нашел, а то было бы все, как в прошлый раз. Верно?
Вика бросила на него взгляд и сразу виновато опустила, потирая лоб рукой.
– Послушай, парень… – открыл рот ее ухажер.
– Разве, я с тобой разговариваю? – грубо перебил его Андрей, посчитав, что для парня будет лучше такое его отношение, чем он снова пустит в ход кулаки, что уже безумно хотелось сделать. – Я, кажется, попросил передать тебе, чтобы ты сваливал из города.
– Спасибо, но я как-нибудь сам решу, когда мне нужно уехать.
– Тогда не обижайся, если что.
– Андрей, что ты хотел? – резко спросила Вика, явно начиная злиться.
Андрей хотел знать – где она провела ночь, и чем, черт возьми, занималась? Только казалось, что с его стороны было бы глупо сейчас ее об этом спрашивать. Но у него были и другие вопросы, не менее важные и серьезные:
– Вы встречаетесь? Я имею в виду – насколько у вас все серьезно?
– Андрей, это тебя не касается.
– А мне кажется, что касается, особенно
