Трактирщик кивнул и зажал монетку в побелевшем кулаке.

— Молчок! Молчок!

Криспин весь день провел в шумном и буйном «Чертополохе», попивая вино из щербатой роговой чашки и время от время отщипывая кусочки от холодного цыпленка, заляпанного застывшими потеками жира.

Сидел он в дальнем углу, спиной к стене, наблюдая за входящими и выходящими посетителями, покамест встревоженный трактирщик суетливо сновал между столами, стараясь не смотреть в его сторону.

Криспин заметил какого-то сгорбленного человека, который, очутившись внутри, явно норовил затесаться в толпу. Вошедший бросил на него взгляд и сразу кинулся наутек, но Криспин выставил ногу, и неудачливый беглец ничком рухнул на пол под смешки сидевших поблизости посетителей и, не вставая с грязной соломы, повернул лицо к своему обидчику.

Криво усмехнувшись, Криспин посмотрел вниз.

— Ленни. Я так и думал, что это ты. Опять взялся за старые штучки?

— Ох, мастер Криспин! — Ленни поднялся, отряхивая солому с ветхого рубища. — А я вас даже не приметил.

Он решил было сесть рядом, замер на мгновение, потом все же опасливо пристроился на лавке. Когда Криспин обнял его за плечо, Ленни вздрогнул и нацепил жалкую улыбку.

— Промышляем по кабачкам, да? — спросил Криспин. — Ах ты, бездельник…

— Да ведь про вас можно то же самое сказать… — Он посмотрел на Криспина, и его улыбка поблекла. — Извините, я ошибся.

— А ответь-ка мне, Ленни, сколько времени прошло с тех пор, как я отправил тебя в каталажку?

— О, мастер Криспин, почти восемь месяцев. Шериф меня выпустил месяца два тому назад, и с тех пор никто меня не арестовывал. Вот гляньте. — Он поднял ладонь и пошевелил пальцами. — И рука на месте, и уши. Люди говорят, что за это вам спасибо.

Крисцин посмотрел в сторону.

— На кой ляд шерифу твоя чумазая рука?

Ленни рассмеялся, почесал щетину на узком подбородке. Над его лбом с громадными залысинами торчали спутанные волосы, жиденькие пряди свешивались за уши.

— Да, тут вы правы, милорд.

— Какой я тебе лорд…

Криспин похлопал Ленни по плечу и убрал руку. Вот уже много лет, как от его титула остались одни воспоминания. Он отогнал мрачные мысли и пристально взглянул на Ленни.

— Пожалуй, не стоит рассказывать шерифу, что я тебя видел?

— Ах, мастер Криспин, как это у вас все по-человечески получается! А если вам что-то понадобится — да что угодно! — просто позовите старого Ленни.

— А ты знаешь, я ведь тебя подловлю на слове. Ты чем сейчас занят?

— Ну… там… по-разному.

— Да нет же, ты не понял. Могу предложить работу. Насколько я знаю, этот кабачок ты облюбовал потому, что здесь удобно срезать кошельки.

— Ох, мастер Криспин! Такие выдумки рассказывать про старика Ленни! Вы мне душу поранили.

— Про душу потом поговорим. Мне нужны кое-какие сведения.

— Стало быть, вот оно что… Ладно. — Ленни скользнул ближе и забормотал столь тихим голосом, что Криспину пришлось к нему пригнуться — в нос ударил дурной запах. — А что вам хочется узнать? Старый Ленни все ведает, истинный крест. Да, сэр, от старого Ленни ничего не спрячешь.

Криспин улыбнулся:

— Тебе надо будет несколько дней последить за этим местом. Если заметишь что-то необычное, дай мне знать. В особенности про одного чужестранца. Он похож на сарацина.

— А, такой высокий? Чернявый? Таинственный?

Ленни повернул голову, и Криспин проследил за его взглядом. В дверь входил человек в островерхом капюшоне.

— На ловца и зверь бежит… — негромко произнес Криспин.

Накидка вошедшего мужчины окутывала его с ног до головы, чуть ли не обмахивая пол. Криспин перехватил взгляд трактирщика, но тот немедленно отвернулся и торопливо скрылся в поварской, толкнув недоумевающего слугу на свое место за стойкой.

— Ты ведь знаешь, где я живу? Так вот, когда увидишь, что он вошел или вышел, а тем паче если узнаешь, куда он направился, сразу сообщи. — Криспин нашарил фартинг и сунул его в руку Ленни. — Понял, о чем я толкую?

— Спасибо, мастер Криспин! — расплылся тот в широкой, беззубой улыбке. — Я всегда говорил, что вы благородный человек!

Ленни соскочил с лавки и поклонился, чуть не угодив задом в очаг. Его серую хламиду окутал дым и чад.

Поднеся кружку к губам, Криспин исподволь наблюдал за мужчиной, который поднимался по лестнице. Достигнув верхней площадки, тот остановился, посмотрел вниз, на пирующих посетителей, и, не откидывая капюшон, быстро вошел в комнату.

Криспин отставил кружку, затем встал. Осмотрелся кругом, однако никто, похоже, не обращал на него внимания, даже когда он ступил на ступеньки лестницы. Криспин постучал в дверь. Нет ответа, хотя тоненькая полоска мерцающего света над порогом исчезла. Криспин мрачно улыбнулся, постучал вновь, и ответом ему опять-таки была тишина. Он прислонился к двери и громким шепотом произнес:

— Смит! Я знаю, что вы здесь. Лучше откройте, пока я людей не позвал.

Несколько секунд ничего не происходило. Криспин подождал, вскинул руку, чтобы еще раз постучать, — и в этот миг лязгнул засов. Дверь приотворилась на ширину пальца.

— Что вы хотите? — раздался приглушенный голос.

Акцент напомнил Криспину о пребывании в Святой земле, когда он сопровождал герцога Ланкастерского в составе его свиты. Последователи Магомета были смуглыми, черноволосыми и говорили на языке, напоминавшем речь этого мужчины. Вот тебе и Смит!

— Надо побеседовать.

— Я этому псу трактирщику язык отрежу.

— Ни к чему. Когда требуется, я умею быть очень настойчивым.

Карий глаз, изучавший Криспина сквозь дверную щель, пару раз моргнул. Голос буркнул:

— Я не желаю разговаривать ни с вами, ни с кем бы то ни было еще.

Дверь начала закрываться, однако Криспин навалился на нее плечом.

— Это насчет Филиппы Уолкот. Давление на створку ослабло.

— О ком, о ком?

— Она меня наняла. И теперь я хочу задать кое-какие вопросы насчет ваших с ней отношений.

Мужчина издал скабрезный смешок и вдруг с силой захлопнул створку, тут же лязгнув засовом.

Криспин стиснул зубы и в бессильной ярости уставился на запертую дверь. Спустя некоторое время перевел взгляд на ближайший факел и даже подумал, что неплохо бы ее поджечь, когда его посетила потрясающая мысль.

Сбежав вниз, он быстро вышел из таверны во дворик и действительно обнаружил там приставную лестницу, которая сейчас лежала возле конюшни. Криспин поднял ее, аккуратно поставил под окно. Ставни были прикрыты не полностью, и он позволил себе улыбнуться, взбираясь по ступенькам.