Встряхнул еще раз, видимо на всякий случай.

И столкнул с крыльца на тротуар.

Хотела бы я рассказать вам, что сделала после этого что-то благоразумное, например позвонила в полицию. Однако, едва поднявшись на ноги, дрожа и захлебываясь слезами, я с ужасом поняла, что моя сумка осталась внутри.

В доме царила устрашающая тишина, когда я на цыпочках зашла туда – сначала кралась очень медленно, а потом рванула, как заправский спринтер. Внутрь, внутрь, внутрь, обратно, обратно, обратно, скорее, скорее, скорее. Я бросилась в спальню, лихорадочно закрутилась на каблуках в отчаянной попытке найти свою сумочку, а потом увидела, что он приближается ко мне.

Он перепрыгнул через угол кровати и врезался в угол комода.

Я схватила с ночного столика тарелку.

Он бросился на меня.

Я швырнула в него тарелку.

Тарелка пролетела через комнату, едва не задев его голову.

Я заметила свою сумку.

Ринулась к ней.

Побежала к входной двери.

Он поймал мое запястье и рванул к себе.

Потащил меня назад.

Под ногами хрустели льдинки фарфоровых осколков.

В этот раз он обхватил мое горло двумя руками.

Крепко.

Слишком крепко.

Я с мольбой смотрела в его глаза, взывая к человечности.

Казалось, на меня надели стальной ошейник.

Я задыхалась.

В руке у меня был ключ от машины.

Он преградил мне путь к выходу.

Я почувствовала головокружение.

А потом смогла использовать ключ по назначению.

Он приказал мне молить его о прощении.

Но вместо «пожалуйста» я прошептала кое-что другое.

И воткнула ключ в его ладонь.

Пролила его кровь во имя справедливости.

Я протиснулась мимо него и побежала со всех ног, поскальзываясь на осколках тарелки и своего достоинства, ощущая, как сердце колотится в горле, пока снова не оказалась на тротуаре.

или Что делать, если пришло время «в случае необходимости разбить стекло» и спасти себя

«Теперь, – говорит она спокойно, много лет спустя, – можно найти массу практичных и забавных советов для тех, чья жизнь внезапно покатилась под откос и при попытке затормозить раздается ужасающий визг… Моя жизнь тогда с визгом остановилась на пустой парковке супермаркета Kmart – это пространство я считаю наиболее подходящим для принятия решений».

Например, Дипак Чопра мог бы в этой ситуации порекомендовать: «Вы должны найти внутри себя место, где все возможно». (Думаю, речь идет о моем желудке. Мне в жизни довелось есть то, что действительно невозможно считать едой.)

Доктор Фил, скажем, предложил бы: «Станьте сами чудом, если вам необходимо чудо». (И все смотрели бы на него с выражением: «Черт, док, вы в самом деле это сказали?»)

Найира Вахид, поэтесса, которую я очень люблю, таинственным шепотом могла бы продекламировать: «На конец света я не обращаю внимания. Для меня он случался не раз, а утром свет рождался снова».

Эми Шумер[17] подплыла бы в нарукавниках и подбодрила: «Даже знать не хочу того, чья жизнь не висит на волоске».

И самое важное – Йогурт, персонаж киноэпопеи «Космические яйца»[18], мог бы посоветовать глуховатым скрипучим голосом: «Да пребудет с тобой Шварц…» (Этот парень точно знает, как меня мотивировать.)

Да, есть куча добрых советов, но среди них не так уж много действительно нужных и конкретных, типа «в случае необходимости разбить стекло» – а такие и требуются в подобных ситуациях. Что делать, если очутился на самом дне, ниже которого ничего нет? Куда обратиться, когда все идет наперекосяк?

Я хочу обсудить это с вами – ведь в любой момент что-то может пойти наперекосяк.

Не буду вас обманывать: я подумывала о том, не вернуться ли мне обратно. Как ни горько это сознавать, я действительно рассматривала такой вариант. Я хотела бы рассказать, что в самый критический момент собрала в кулак остатки воли и здравого смысла и покинула место событий, драматично и отважно, не задумываясь ни на секунду. Но на самом деле я много часов просидела на парковке Kmart. Я стучала по рулю, вытирала своей футболкой бесконечное количество соплей, снова и снова осматривала шею, с недоверием и ужасом разглядывая в зеркале заднего вида следы собственного поражения – опухшие, красные, полные страха глаза. Мне казалось, что я смотрю на себя со стороны, словно я какая-то артистка из телевизора. Даже мысли мои принадлежали будто бы не мне, а какой-то незнакомой девчонке. Они предостерегали меня от опрометчивых решений, советовали «быть благоразумной». Поступить по-умному. Загладить свою вину. Задуматься о том, в чем могла быть неправа я, попробовать увидеть ситуацию «с его точки зрения».

Как это трагично.

Женщины могут жестоко страдать от худших проявлений чужого характера и все равно винить в происходящем себя. Им говорят: сложно представить, что партнер стал бы вести себя столь неподобающе без вашего вмешательства. Даже если вы не можете назвать что-то конкретное, вы же там были. Вам следовало быть умнее. Иметь план действий.

Раньше я недоумевала: почему женщины возвращаются? И речь идет не только о подобных страшных случаях, но и о работе, о шаблонах поведения, о разных местах, о хаосе. Мне всегда казалось, что возможность обрести что-то новое всегда безопаснее, чем привычные обещания старого, особенно когда вы в такой ситуации (машет руками), как моя. «Да просто уходи уже», – так я всегда думала. Уходи от партнера, уходи с работы, уходи от жизни, которая тебя убивает.

Конечно же, сказать легче, чем сделать.

Однажды я прочитала, что состояние неуверенности – это еще больший стресс, чем знание, что с тобой точно случится что-то плохое. Другими словами, даже если вам грозит реальная опасность, сам факт того, что вы об этом знаете, наносит вам меньше вреда, чем полное неведение.