— Показывай! Кто он?

Старый князь, о котором уже все давно позабыли, бегал у ворот среди спящих ратников, касаясь их голов. Его ворожба быстрым ручейком пробивалась сквозь сонные чары, поднимая воинов на ноги.

Маковея попыталась усилить наговор, почувствовав, как рвутся невидимые нити сотканной сети. Но ворожба волхва оказалась сильной, и пробудившиеся воины схватились за луки. Десяток стрел со свистом вонзились в тело колдуньи. Вскрикнув, словно раненая птица, Маковея медленно осела на колени, пытаясь из последних сил наслать на волхва заклятье вечного сна. Руки не слушались ее, пытаясь сплести невидимый узор, побелевшие губы пытались шептать, превозмогая боль. Вдруг колдунья закашлялась, кровь алыми струйками потекла по подбородку, и Маковея упала.

Ведьмак дернулся от боли, словно из бороды выдрали клок волос. Одна из нитей, связывающих его с ворожеями, лопнула навсегда. Отряду Ярослава оставалась до ворот всего сотня шагов. Всеведа упала на колени, тихо прошептав:

— Прости, Маковея. Как же это я его недоглядела? Это я, это все я виновата! Ох, Ярослав, да хранят тебя Боги…

Ведьмак зарычал от злости, вскакивая на коня. Первые потери в его роду. За эту смерть волхв заплатит собственной жизнью. Ледея схватила его за руку, испуганно прошептав:

— Береги себя. Ее уже не вернуть.

Стегнув коня, ведьмак поскакал вслед за начавшим штурм отрядом.

Воины пробежали мимо лежащей колдуньи, не замедлив шага. Торчащие из тела оперения стрел красноречиво говорили сами за себя. Приняв на щиты недружный залп лучников, Ярослав вместе с копейщиками первыми ворвались в город. Нехитрую баррикаду из лавок и столов, наваленную за ночь горожанами, вмиг растащили, пытаясь прорваться к врагу. Из казарм бежали разбуженные волхвом воины. Похватав щиты и мечи, они даже не успели надеть брони. Началась кровавая сеча. Измученные бессонной ночью ратники медленно отступали, десятками падая к ногам захватчиков. Ярослав, словно разъяренный медведь, бросался на защитников града, разя мечом направо и налево. Голова кружилась от возбуждения, меч беспощадно забирал жизнь за жизнью, упиваясь кровью. Крики боли, боевые кличи древлян, звон клинков, глухие удары о щиты — все переплелось в единый многоголосый хаос. Отвоевав площадь перед воротами, уже три сотни Стояновых воинов заполнили город. Битва продолжилась по трем главным улицам, ведущим к городскому торгу. Бой сузился до сечи в десяток воинов на улицу, основные же силы Стояна толпились позади, постепенно занимая места павших товарищей. Ярослав хорошо помнил показанное ему Всеведой расположение улиц. Куда бы враг ни отступал, закончится битва у торга. Две пристани встанут за спинами защитников крутыми берегами рек. Ратники быстро поддавались, не выдерживая напора завоевателей. Беспощадно добивая раненых, воины шли по телам к долгожданной победе. Конная рать горожан, не успевшая к началу штурма сесть в седло, теперь угрюмо ждала своего часа, выстроившись в десятки шеренг на торговой площади.

Ведьмак, привязавшись к волхву тонкой незримой нитью, шел по следу словно охотник за подранком. Безжалостно расчистив себе конем дорогу, он наконец прорвался в город. Нить тянула его вперед, указывая направление. Стоян не видел волхва, но точно знал, где его найти. Понимая, что дальше по улице ему не пробиться, он вскочил ногами на коня, запрыгивая на ближайшую крышу. Дома Древграда ютились стена к стене, иногда разделяемые узкими, шагов в пять улочками.

Хищно пригнувшись, ведьмак бросился вперед, стремительно перепрыгивая с крыши на крышу. Его мрачная накидка развевалась, словно крылья огромного нетопыря. Безумие мести неудержимо влекло Стояна вперед. Его воины остались далеко позади, медленно прокладывая мечами себе дорогу. Наконец каскад построек оборвался, и ведьмак увидел площадь городского торга. Прижавшись к крыше, он обвел глазами конную дружину. Права была Всеведа, конных было не более четырех сотен. И сегодня удача не на их стороне. Широкая площадь позволит его воинам рассыпаться кольцом. Его войска двигались, словно живая лавина, и первые, подпираемые со спины товарищами, не имели даже шанса для бегства. Конные шеренги дружинников напряженно ожидали своей очереди вступить в бой. Потянувшись за нитью взглядом, Стоян увидел князя-волхва, сидящего на коне в окружении воинов. Ведьмак развязал кисет, высыпая на ладонь щепоть порошка. Пришла пора и самому потрудиться. Он вдохнул носом серый порошок и, вздрогнув от возбуждения, зашептал…

Старый князь мрачно смотрел в глубину улиц, на которых кипело кровавое сражение. Спины защитников медленно приближались, сдавая позиции завоевателям. Десятки тел падали, попираемые их ногами. Где-то там, в самой гуще битвы, его гордый сын пытается прослыть героем.

Волхв тяжело вздохнул, видя неминуемое поражение. Слишком внезапным оказалось нападение. Знать бы за несколько дней раньше, можно было бы собрать ополчение. Да и заручиться поддержкой соседних князей он бы тоже успел. Скор оказался враг на расправу, не выстоять древградцам, ох не выстоять! Вдруг, из ратных рядов выбрался, спотыкаясь, молодой княжич. Кровь заливала его лицо, повисшая рука тащила по земле окровавленный меч. Шатаясь будто пьяный, он шел к отцу, безумными глазами оглядываясь на сражение. У князя защемило сердце. Стараясь не показывать своих чувств на людях, он молчаливо ожидал, не двигаясь с места.

— Отец! Отец, они убивают нас! Уже пала половина гарнизона. Отец, нам не выстоять!

Конные молча разъехались, пропуская сына к родителю. Они понимали всю бессмысленность сопротивления, но никто не решался произнести это вслух.

Княжич потянулся к отцу, цепляясь за его руку, чтобы не упасть. Старый князь, вскрикнув, словно от острой боли, схватился за грудь и медленно упал на руки сына. Воины, соскочив с коней, подхватили его, бережно укладывая наземь. Блуждая замутненным взором по их обеспокоенным лицам, князь, задыхаясь, пытался что-то прошептать.

— Отец, что с тобой? Тебе плохо, отец?

Ведьмак крепко держал его за руку, не выпуская.

Невидимые черные когти еще сильней стиснули сердце князя, лишая старика дыхания. Все его тело было пронизано холодными смертельными нитями, каждая мышца, каждый нерв. Будто дергая за кукольные нити, ведьмак вошел в разум, заставляя волхва говорить:

— Сдайте… город. Мой последний вам… наказ. Может… живы будете. — Князь глубоко вздохнул и тихо отошел в мир иной.

Воины молча сняли шлемы, отдавая последнюю честь ушедшему князю. Ведьмак в последний раз припал к груди волхва. Упиваясь жестокой местью, он рванул с его тела пояс с клинком и, поднявшись, бросил его наземь.

— Бросить оружие! Мы сдаем город. — Стоян выбросил десятки нитей, впиваясь в тени ближайших ратников и заставляя их подчиниться приказу.

Один за другим мечи и щиты падали наземь, создавая у тела князя зловещий курган из оружия. Старый демон усмехнулся, людские мысли были видны ему как на ладони. Люди — это стадо, куда погонит пастух, туда и овцы бегут. Отступившие к торгу ратники, безнадежно озираясь, тоже стали бросать оружие. Ведьмак шел навстречу своим войскам, проталкиваясь сквозь безумную людскую лавину. Добравшись до переднего края, где жалкая сотня воинов еще оказывала сопротивление, он столкнулся лицом к лицу с молодым княжичем. Его удивленные голубые глаза вопрошающе уставились на ведьмака. Губы приоткрылись в попытке задать вопрос самому себе. Острый нож ударил в незащищенное кольчугой горло, рассекая связки и гортань. Захлебываясь кровью, княжич рухнул наземь. Воспарив над головами воинов, он уже не ведал страха. Получив свободу, его душа в последний раз взглянула на поле битвы. Страшный черный демон, стоя в самой гуще его воинов, взмахнул огромными крыльями, разбрасывая сражающихся ратников по сторонам.