— Ты о долге перед Мораной должна думать, а не об этом смертном. Кто его убьет? Ну это уж Судьбе решать. Если постараешься, то наугад, может быть, и сразишь его убийцу. Ничего в этой жизни не предсказано наверняка, все может измениться. Убей их всех, тогда, возможно, он и выживет сегодня.

Ведьмак зло расхохотался и поскакал к Ледее, внимательно наблюдавшей за началом штурма. Недоля, грязно выругавшись, побежала к переднему краю, где вовсю старались лучники. От напряжения у нее дико разболелась голова, мысли путались, превращаясь в безумные обрывки фраз.

Ворота.

Сначала должны упасть ворота. А потом, в самом начале схватки, слева ударило копье. Слева от него. Нужно искать там.

Отряд пошел на штурм. Таран в первый раз громко ударил в ворота. Ярослав, прикрываясь щитом от немногочисленных стрел, кричал, подзадоривая мужиков:

— А ну давай! А ну еще раз! И раз! Давай, мужики, город возьмем, каждому по девке! И еще раз!

Старые ворота затрещали под сильными ударами тарана. По ту сторону налегли ратники, подпирая ворота бревнами. Наконец треснули петли, и ворота стали заваливаться на защитников. Возле костра упала без памяти выдохшаяся Бобура. Она держалась до последнего, стараясь сохранить даже малейший порыв ветра. Подруги ведьмы подбежали к ней на помощь, обливая ее водой и пытаясь поддержать наговорами. Ведьмак вновь устремил свой взгляд к Древграду, выпустив вперед быстрые черные нити.

Ярослав в первом ряду ворвался в город. Громко затрещали ломающиеся о щиты древки копий. Раздались первые крики боли. Столкнувшись щитами с немолодым ратником, чье лицо было искажено ненавистью и страхом, Ярослав, подпираемый сзади живой стеной, уперся ногами. Вторые ряды, через плечи товарищей кололи мечами, пытаясь отыскать брешь. Началась утомительная напряженная возня, в которой нападавшие шаг за шагом стали отвоевывать город. Копья и мечи непрерывно кололи, пролетая мимо лица и иногда ударяясь о шлем. Наконец, отвоевав немного места, Ярослав смог выставить вперед руку с мечом и начал рубить и колоть изо всех сил. Рядом, натужно крякая при каждом ударе, дрался бородатый родич, умело отражая все вражьи удары и закрываясь щитом чуть не до самых глаз. В груди Ярослава словно разорвалось сердце, и ярость выплеснулась, растекаясь по жилам. Он будто превратился в безумное животное, бешено нанося удар за ударом. Враги перед ним стали падать один за другим, и он продолжал двигаться дальше, спотыкаясь об их тела. Его руки, словно забыв о рассудке, наносили удары сами по себе. Выше щит, ответный удар, щит, удар. Его клинок безошибочно находил у врагов незащищенные места. Вдруг городские ратники стали разбегаться в стороны, давая дорогу конной дружине. Ярослав стиснул зубы от бессилия, — сейчас станут топтать копытами.

Ведьмак нахмуренно оглянулся назад. День пролетел незаметно. Солнце садилось за его спиной, близилась ночь. Глупо ночью продолжать сражение на узких улицах города. На каждую сотню гарнизона ляжет две сотни его воинов. Такие жертвы ему не нужны. Отцепив от пояса охотничий рог, он трижды протрубил войскам сигнал отхода. Ничего, ворота горожанам уже не восстановить. Завтра у Древграда будет новый хозяин.

Авангард медленно отходил от города, выставив впереди копейщиков и яростно отбиваясь от конной дружины. Лучники поддержали отступающих товарищей, вгоняя во всадников и лошадей стрелу за стрелой. От боли животные вставали на дыбы, сбрасывая с себя наездников. Дружина развернула коней, возвращаясь за городские стены. Оставшиеся в живых в обоих воинствах вздохнули с облегчением.

Стоян остался доволен первым днем осады. Уставшие воины шли, поддерживая раненых товарищей. Сотня его воинов так и осталась лежать в воротах Древграда, накрыв своими телами вдвое больше ратников. Хмурый Ярослав молча подошел к ведьмаку и, опираясь на меч, устало сел на землю. Следом за ним шел его бородатый родич. Недоля бросилась к нему, обняла за шею. Ведьмак неодобрительно покачал головой, наблюдая за ними. Вдруг Недоля, бросив своего медведича, побежала в его сторону. Нетерпеливо схватив за руку, она заставила ведьмака склониться в седле и поцеловала в губы.

— Спасибо, Стоян. Спасибо за то, что сказал.

И радостно вернулась к озадаченно нахмурившемуся любимому. Ледея также не улыбалась, ревниво глядя ей вслед. Растерявшийся ведьмак взглянул на их лица и весело расхохотался.

…Стоян бродил меж костров ночного лагеря, с любопытством прислушиваясь к разговорам. Плотно перекусив, воины отдыхали, весело перешучиваясь меж собой.

— Эх, парни, влюбился я сегодня, — веселый молодой рысич, худой и весь усыпанный веснушками, томно вздохнул.

— Это когда же ты успел? — его одноплеменник, лежа на боку, хитро прищурился. — Уж не в бородатого ратника, что в воротах сегодня секирой размахивал?

Сидящие вокруг костра воины захохотали, а конопатый парнишка, ничуть не смущаясь, продолжил:

— Нет, не в ратника. В Бобуру я, братцы, влюбился. Вот это баба! Ух! — он восхищенно выставил перед собой руки, изображая огромную женскую грудь. — Пойду я, братцы, к ней свататься. А чего? Батька мой не поскупится, вено даст о-го-го!

— Так она ж ведьма, — его товарищ вновь расхохотался, — как обнимет тебя, прижмет носом между этими самыми «ух!», там-то ты, задохлик, и задохнешься.

Воины снова громко расхохотались, другой тут же добавил:

— Во-во, а потом дунет на тебя одной ноздрей, и долетишь до самой Нави. Ты видал, какой она сегодня ураган учинила? То-то!

Слушая их шутки, ведьмак улыбнулся. Вот ведь как натура людская устроена, стоит лишь человеку почувствовать опасность, и в нем тут же просыпается инстинкт продолжения рода. Да, девок в отряде было маловато, лишь ведьмы с колдуньями да десятка три кухарок. Не больно три тысячи воинов разгуляются меж сраженьями. Стоян взглянул на город, вон там, завтра, пускай подруг себе и набирают. Он не станет препятствовать разграблению и насилию, пусть воины развлекаются. Война есть война, и это лишь еще одна ее черная сторона.

Ведьмак пошел дальше, разыскивая Глядею. На реке медведичи спускали на воду плоты. Одна из сторон каждого плота была защищена щитами на случай ответной стрельбы лучников. Не разжигая раньше времени костры, медведичи погрузились на плоты и, отталкиваясь длинными шестами, тихо поплыли к городу. Ведьмак усмехнулся — не выспится сегодня Древград, ох не выспится. Увидев у костра Всеведу в окружении двух десятков воинов, ведьмак, подойдя, присел рядом. Раздвинувшись, освобождая ему место, воины замолкли, прекратив все разговоры. Ведьмак, подбросив в костер хвороста, ласково спросил:

— Выспалась днем?

Колдунья, неторопливо оглядывая окрестности, обеспокоенно сказала:

— Бобура так и не пришла в себя.

Ведьмак кивнул, вглядываясь в пламя костра.

— Ничего, пусть ночь отдохнет, а утром я ее сам на ноги поставлю. Сейчас нельзя, слаба еще совсем. Ты Глядею не видела?

Всеведа отрицательно покачала головой. Повела глазами по лагерю, разыскивая ведьму, и безошибочно указала пальцем: