— Привет, красавица, — голос вышел неестественно хриплым, — тебя зовут Ева?

— Дя, — кивнула девочка, — я Евя, а де мая мамаська?

— Ее сейчас тут нет, но она скоро вернется. Обязательно вернется, — ребенок кивнул, отпустил одеяло и, так же как и Ангел до этого, коснулась пальчиками его лица.

— Ти кьясивый, — смущенная улыбка на ее щечках обозначила две умилительные ямочки, увидев которые Ангел чуть лужей у ее ног не растекся.

— Ева, скажи, ты видела меня раньше? — решил попытать удачу волк. Малышка снова кивнула.

— Где это было и когда?

— Ва сне.

Даже находясь на нижнем этаже, в запетой подсобке, где стены были отнюдь не тонкими, я отчетливо слышала играющую наверху музыку, обрывки речи Шкурова, и громкие аплодисменты гостей.

Эйфория, от осознания, что моя девочка была в безопасности, стала потихоньку стихать, и на ее место пришел панический ужас.

Каждую секунду я ждала, что дверь откроется, и сюда ворвется изрыгающий пламя бывший босс, что пройдется по мне своим похотливым взглядом, и прикажет своим крысам затащить меня в его комнату, раздеть и привязать к кровати.

Забившись в самый угол темной коморки, я, согнув ноги в коленях, обнимала их руками и раскачивалась назад и вперед.

Я настраивала себя на борьбу не на жизнь, а на смерть. Не важно, узнает ли кто-то, что я не такая светлая ведьма, какой мне хотелось казаться. Пусть я умру, но прихвачу на тот свет парочку мразей, что работают на Шкурова, а если очень повезет, то и его самого.

На кончиках пальцев начала скапливаться энергия для удара, и больше всего на свете я сейчас жалела, что не попросила Аглашу научить меня чему-то более существенному, чем заклятие остолбенения. Но именно благодаря ему я и избавилась от четверых охранников, посланных Ангелом, значит не все еще было потеряно.

Аглая… как она там одна в нашей квартире, где сейчас не было ни Евы, ни меня? Конечно, волнуется и скучает. А я даже весточку ей отправить не могу, предупредить, что со мной, и где меня искать. Какая же я ужасная подруга.

Внезапно на меня навалилось чувство тоски. Не знаю, от чего, но в груди защемило, да так больно, что я не могла вздохнуть. Знала только одно, все эти ощущения, они не мои. Они принадлежат кому-то другому и, скорее всего, этим другим являлся мой муж.

Он узнал.

Как я могла надеяться на то, что в процессе вызволения Евы, он на нее даже не взглянет. Ее черты в мельчайших деталях копировали его собственные. Не заметить этого просто невозможно. Если не он, то его друзья уж точно не оставят это без внимания.

А если с узнаванием, к нему вернется память?

Стерла кулачком покатившуюся по щеке слезу.

Если это произойдет, я больше никогда не увижу в его глазах тот лукавый, многообещающий взгляд, каким он смотрел на меня в ванной комнате в особняке, что занимала его команда. Он вспомнит все, и как изменял, и что я… убийца.

Все эти приключения, что свалились на нашу голову, заставили меня забыть о причинах моего побега от Цанева три года назад. Я будто заново родилась, купаясь в его внимании. Но когда-то сказка должна была закончиться. Когда-то карета должна была превратиться в тыкву.

Вот так изнывая от неизвестности я и сидела в темноте, когда внезапно раздавшийся голос заставил меня подскочить на месте.

— Есения, вы тут? — я его сначала не признала, и даже раздумывала, нужно ли отвечать, но дальнейшие его слова вызвали во мне небывалое облегчение, — это я, Мирон.

Черт, черт, черт, это же сам король гоблинов! И насколько мне известно, он играет на стороне Ангела, а значит, ему можно было доверять.

— Я здесь, в подсобке, — громко прошептала я, боясь, как бы нас не услышал кто-то из охраны.

— Отлично! Я боялся, что не смогу вас отыскать до того, как закончится вечер. Ратко сказал, что Шкурову удалось добраться до вас, попросил помочь. А тут один из моих ребят услышал, как охрана перешептывалась о пойманной девушке. Я решился сам за вами спуститься. Вряд ли бы вы доверились кому-то еще, после короткого знакомства с Амиром.

Послышался глухой смешок. Похоже, Мирон вспомнил о том, как меня чуть не зализал один из его подопечных. Не очень приятные воспоминания, но сейчас мне было абсолютно не до этого.

— Мирон, у вас есть ключ? — мой голос дрожал от волнения. Я изо всех сил гасила любую надежду на спасения, боясь, что, если отдамся ей, разочарование будет неизбежным.

— Лучше, девочка моя. У меня есть дамская шпилька, которую мне одолжила моя хорошая знакомая, и по совместительству гостья данного мероприятия — Кружина Елена Николаевна, — он продолжил рассказывать о том, какая необыкновенная женщина, эта Елена Николаевна, а сам параллельно работал с замком.

С моей стороны слышались скрипы и скрежеты, а сама я стояла вплотную к двери, переминаясь с ноги на ногу, готовая в любую секунду выскочить пулей наружу и бежать отсюда без оглядки.

— Ну вот, вроде, и все, — произнес Мирон, и входная дверь распахнулась, явив мне темный коридор, по которому меня тащил охранник, и стоявшего рядом с подсобкой гоблина.

От переполнявших меня чувств, я не придумала ничего лучше, как броситься его обнимать, и судя по тому, как старик закряхтел, немного перестаралась.

— Пошли, девочка, покажу тебе выход, который мои подданные в этот дом прокопали. Только ползком придется, а на тебе платье коротенькое, — стрельнул на меня веселыми глазками и тихонько засмеялся, — да не переживай, я первым пойду.

А я и не переживала, так как мыслями была уже с Евой и… Ангелом.

* * *

— Повтори еще раз, малышка. Где ты меня видела? — дрожащим, от переполнявшего его щемящего чувства, голосом спросил Ангел.

— Ва сне. Ти зил в бассом замки и мы с мамаськой този там зыли. Вы укьядывали миня спать, цеовали в носик. Ты гаваил сто я твая пинцесса.

С той стороны, где стояла Искра, раздался громкий всхлип. Девушка прижала ладони к лицу, и отвернулась от всех.

Ангел сглотнул и втянул побольше воздуха. Голову пронзила режущая боль, когда перед глазами встала сцена, как будто из прошлого, где Есения, обхватив руками его лицо, тянется к нему своими пухлыми губками.

Через секунду образ испарился, но в мельчайших подробностях остался в памяти.

— Когда ты видела этот сон?

Девочка подняла вверх ручку и начала загибать пухленькие пальчики.

— Вчия, ни вчия, — нахмурив лобик, она прикусила нижнюю губу, — я много яз видеа.

— Евочка, ты хорошо себя чувствуешь? Тебя злой дядя не обижал? — Искра, у которой глаза все еще были на мокром месте, села на колени рядом с Ангелом, — может, ты хочешь кушать?