Но, защищая свои интересы, они могли проявить и несвойственную им храбрость и решительность. Так, Аполлоний у Филострата рассказывал о происшествии в одной эфиопской деревне: «…как вдруг они услышали доносящиеся из деревни громкие крики, это женщины там кричали и призывали друг друга догнать и схватить сатира» (Жизнь Аполлония, 6: 27).

Хотя эта история и является плодом вымысла, если только мы не верим в существование сатиров, женщины действительно могли действовать достаточно смело и агрессивно, когда дело доходило до ущемления их интересов. Ранее в этой главе я привел свидетельство Филона Александрийского об активном участии в мятежах жительниц Александрии. Женщины выходили на улицы, где осыпали проклятиями и побоями своих врагов. Они присутствовали на публичных казнях, вместе мужьями и братьями призывая палачей по заслугам покарать разбойников и убийц. Их голос был слышен.

Я привел достаточно много доказательств активного участия простых женщин в их собственной судьбе, жизни их семей и общества (составление деловых договоров, владение землей, управление бизнесом и участие в социально-религиозной деятельности). Они не ограничивались только рождением детей, не просто украшали дом своим присутствием. Их деятельность была тесно связана с культурной жизнью общества. Собственно, этого и следовало ожидать. Представители элиты зачастую относились к своим женщинам как к личной собственности, которую следует ревниво оберегать и скрывать от посторонних. Но простые люди не могли себе позволить, чтобы их жены были полностью изолированы от внешнего мира стенами дома. В доме нужной оказывалась каждая пара рук: в хорошие времена, чтобы обеспечить нормальное функционирование хозяйства, в тяжелые – чтобы справиться с нуждой. Общество, господствовавшее положение в котором занимал сильный пол, нуждалось в смелости и решительности женщин, их способности влиять на мужчин, в их труде на благо семьи и при рождении и воспитании детей, а потому поле деятельности прекрасного пола и его влияние оказывались огромными. Говорить о «движении за равноправие» женщин, видимо, неуместно: по любым современным стандартам, в античном обществе не было равноправия. Но, как и в других доиндустриальных обществах, простолюдинки несли на себе бремя забот и труда, обладали большим влиянием и были активными помощницами своих супругов и вообще мужчин на их жизненном поприще.

Есть все основания считать, что в Римской империи бедняки составляли огромную часть населения. Это были свободнорожденные мужчины и женщины, едва сводившие концы с концами, а потому мало кто из них мог скопить достаточно средств, чтобы открыть свое дело и выбиться из нищеты. Им приходилось думать только о том, как бы не умереть с голоду. Как я покажу далее, о преуспевании они даже не помышляли. В астрологическом трактате «Кармен Астрологикум» именно так и описаны бедняки: у них «не было хлеба, чтобы наполнить желудок, и необходимой одежды» (1.22, 1.24). Артемидор в своих «Толкованиях снов» поместил их на самое дно общества: «Бедные подобны презренным темным местам, куда выбрасывается всякий мусор и отходы или что-то столь же бесполезное» (2.9).

Жалкое существование – так можно охарактеризовать жизнь широких слоев населения: уличных нищих, земледельцев, мелких арендаторов земли и поденных рабочих. Их экономическое положение было еще хуже, чем у тех, кого я называю простыми людьми, которые хотя и имели какие-то средства, но просто не были достаточно состоятельны, чтобы войти в элиту. Однако, конечно, верхнюю черту бедности точно определить нельзя. В то время как ремесленника, более или менее успешного, еще можно отнести к простолюдинам, тот, кто едва зарабатывает себе на хлеб, безусловно считается бедняком, как, например, сапожник Микил у Лукиана: «Ну, если хочешь, поплачу. Увы, подошвы! Увы, старые сапоги! Увы, дырявые сандалии! Я, несчастный, больше не буду оставаться без еды с утра до вечера, не буду зимой расхаживать босиком и полуголым, щелкая зубами от холода!» (Путешествие в подземное царство, 20).

По приблизительным подсчетам, годового дохода в размере 300 динариев оказывалось достаточно, чтобы довольно большая семья могла прокормиться на всей территории империи, за исключением больших городов. Это составляло около динария в день, что считалось приличным заработком, тогда как большинство людей получали за свой труд половину динария в день. Неустойчивый спрос на работу и на продукты в городе и в деревне приводил к тому, что часть населения не имела постоянной работы и не получала полноценную зарплату; следовательно, по большей части они жили в крайней нужде. Вот этих людей мы и называем бедняками.

Напрашивается вопрос: будет ли правильно объединить в эту группу всех тех, кто едва сводит концы с концами? Ведь можно возразить, что у бедного семейства, возделывавшего крохотный участок земли, постоянно недоедавшего, но хотя бы имевшего продукты со своего участка, иные взгляды на жизнь, чем у нищих и поденщиков. Однако их объединяла полная безысходность: они едва ли могли изменить к лучшему свою жизнь и совершенно не были уверены в завтрашнем дне. Одинаковая беспомощность и существование на грани отчаяния порождали у них общие взгляды на нравственные ценности, способы выживания и свое место в мире. Поэтому в этой главе я рассмотрю свободных людей, влачивших жалкое существование, т. е. истинных бедняков.

Нетрудно представить, кем могли быть эти люди. Прежде всего это крестьяне. Обычно так называли людей, которые обрабатывали принадлежавшую им землю, и во времена Римской империи существовало множество таких независимых фермеров. В стихотворной поэме «Моретум» («Крестьянский завтрак»), написанной неизвестным талантливым автором в стиле Вергилия, нарисована реалистическая картина из жизни римского поселянина, жившего в нищете, питавшегося самыми примитивными продуктами и получавшего скудный доход от продажи выращенных им овощей на городском рынке. Такими же простыми людьми являлись крестьяне-арендаторы. Возможно, кто-то из них раньше имел свой участок, но затем был вынужден продать его богатому землевладельцу, чтобы расплатиться с долгами. Затем хозяин земли позволил им остаться и обрабатывать землю, за что крестьяне выплачивали ему стоимость аренды деньгами либо частью собранного урожая. В этой евангельской притче показаны напряженные отношения арендаторов с хозяином земли: «Выслушайте другую притчу: был некоторый хозяин дома, который насадил виноградник, обнес его оградою, выкопал в нем точило, построил башню и, отдав его виноградарям, отлучился. Когда же приблизилось время плодов, он послал своих слуг к виноградарям взять свои плоды; виноградари, схватив слуг его, иного прибили, иного убили, а иного побили камнями. Опять послал он других слуг, больше прежнего; и с ними поступили так же. Наконец, послал он к ним своего сына, говоря: постыдятся сына моего. Но виноградари, увидев сына, сказали друг другу: это наследник; пойдем, убьем его и завладеем наследством его. И, схватив его, вывели вон из виноградника и убили. Итак, когда придет хозяин виноградника, что сделает он с этими виноградарями? Говорят Ему: злодеев сих предаст злой смерти, а виноградник отдаст другим виноградарям, которые будут отдавать ему плоды во времена свои» (Матфей, 21: 33–41).