Златопрут откинулась на спинку сиденья:

– Я никогда не бывала в Энкефалонских эпохах. Даже видеть не хочу подобное место.

– Но ты же имеешь представление, как там живется?

– Имею, – сказала Златопрут. – Мы, элодейцы, вполне отдаем себе отчет об опасности. Мир может страшно исказиться, если надругаться над интуицией… Да, нам знакомы искусства, или арсы, о которых говорил Рен. Но мы не помешались на них, в отличие от энкефалонцев. – Ее лицо на миг омрачилось выражением горя и вины. – Мне известен лишь один случай, когда некоторые из нас попытались… Кончилось это плохо. Виновных изгнали; теперь они живут в таком месте, где не смогут никому навредить.

– Но о каком вреде речь? Рен говорил лишь о том, чтобы не подпускать чужаков…

Златопрут расшнуровала кованые ботинки и с видимым облегчением вытянула ноги.

– Я расскажу тебе одну историю; поколения элодейцев передают ее детям. Она как раз об опасности, которую несут в себе арсы.

София свернулась клубочком на своей полке и приготовилась слушать. Златопрут рассеянно перебирала колокольчики на юбке.

– Начинается эта история на далеком Западе, откуда мы родом. И рассказывает об одном мудреце… О, это был великий мудрец, почитаемый и любимый в народе. Он многих исцелил, слыл знатоком природных стихий, а временами даже провидел будущие события. Так вот, однажды некий человек работал в поле, строил каменную стену, отгораживая ферму от великих Красных лесов. Надо тебе знать, София, что такое эти Красные леса! Там растут такие деревья, что и двадцать человек, взявшись за руки, не смогут их обхватить…

София попробовала представить. Не получилось.

– Они всамделишные? – спросила она.

– Еще какие всамделишные. Я сама видела их, когда посещала Западное побережье. Я стояла возле корней, задрав голову, и не могла рассмотреть вершины, ибо ветви терялись в проплывающих облаках.

– С ума сойти, – выдохнула София.

– Чудесно каждое дерево, что же говорить о лесах? Широкие поляны подобны торжественным залам, на тропинках – мягкими коврами палая хвоя… Бескрайние леса полны всевозможного зверья – ну и наняли каменщика, чтобы выстроить стену, защитить пастбища. Так вот, выйдя в поле тем утром, он увидел, что весь участок ближнего леса исчез. Потрясенный каменщик рассматривал изменившуюся местность. Приглядевшись, он увидел пни, оставшиеся от множества красных деревьев, и срезаны они были далеко не чисто, что-то искалечило, переломало стволы. Каменщик сразу понял, что вовсе не лесорубы здесь потрудились.

Он побежал к фермеру и рассказал о случившемся. Слухи стали распространяться. На другое утро исчезла еще часть леса, потом и еще. Можешь представить, как перепугался народ! Люди тотчас разыскали своего мудреца и привели на бедовник. Он долго рассматривал уничтоженный лес, хмурясь все круче. Бродил между растерзанными стволами, приглядываясь к останкам деревьев. Старик уже видел, что случившееся лежало за пределами его познаний; он не мог понять, что же погубило деревья. Но он сказал себе: мудрецу негоже сознаваться в незнании, особенно когда народ ждет ответа. Он слишком привык ко всеобщему обожанию и не хотел лишаться его, разочаровывая народ. И тогда старик решил придумать ответ.

Он сказал людям: я понял, что уничтожило лес. Здесь побывал опасный демон по имени Древоед! Этот демон появляется раз в несколько веков, но уж когда приходит, бороться с ним невозможно. Он будет терзать лес, пока не насытится. А потом уберется в свою пещеру и заснет еще на несколько сотен лет.

Люди, конечно, до смерти испугались и повели себя именно так, как чаял мудрец. По ночам они запирались в домах, не смея высунуть носа из страха напороться на демона. И каждое утро, в полном согласии с предсказаниями мудреца, вновь исчезали деревья. Древоед никак не мог утолить голод.

Так все бы и продолжалось, но в деревне жила одна девочка. Не старше тебя, по имени Шмель. Как и все, она поверила словам старика – а кто бы в них усомнился? – но все равно задумалась, нет ли способа отвадить демона от ее любимых лесов. Ждать сложа руки, пока Древоед не насытится? Еще чего! И девчушка засыпала мудрого старца вопросами. Как выглядит демон? Почему он питается деревьями? Какие породы выбирает? Может, ему другую пищу подсунуть, чтобы отвязался?.. Мудрец пространно отвечал на каждый вопрос. Постепенно демон стал каменным великаном, поглощавшим лишь красные деревья, ибо только они его насыщали. И были у него глаза, отливавшие расплавленным золотом, а на голове – рога: ими-то он деревья и раздирал. «Мы с тобой бессильны против него, – внушал он девочке. – Уж мне-то поверь!»

Шмель задавала все новые вопросы, и сердце старика сжимало чувство вины, ведь однажды произнесенную ложь вернуть невозможно. Он обманывал и Шмель, и других жителей деревни. Но что, если неведомая сила, губившая лес, не удовлетворится им и решит покончить с деревней? В тревоге мудрец не находил себе места… и продолжал лгать.

А потом его худшие страхи обрели плоть, но вовсе не так, как он предрекал. Однажды в глухой час деревенские разбудили его, отчаянно молотя в дверь. Оказывается, Шмель среди ночи отправилась сразиться с Древоедом – тут-то демон ее и схватил! В ужасе и отчаянии мудрец побежал вместе с односельчанами за околицу… Но каким же образом Древоед мог схватить девочку, думал он на бегу, если демон вовсе не существовал?

Примчавшись на край леса, старец в ужасе обозрел открывшийся вид. Перед ним стоял Древоед. Ростом с гору и темный, как дым. Над вершинами Красного леса возвышалась рогатая голова, в пасти торчали длинные зубы. Демон вновь и вновь нагибался, крушил рогами деревья и принимался их жевать.

В когтистой каменной лапе он держал Шмель.

Когда подбежал мудрец, Древоед оторвался от еды. Потом присел на корточки, повалив своей тушей немало деревьев. Деревенские попятились, когда над ними склонилась огромная рогатая голова… Лишь мудрец остался на месте, не столько по великому мужеству, сколько от потрясения. Древоед смотрел на него огненно-золотыми глазами.

«Что тебе нужно от нас? – наконец сумел выговорить старик. – Ешь сколько угодно деревьев, только отпусти Шмель!»

Демон ответил голосом, напоминавшим океанский прибой: «Это ты скажи, мудрец, что мне нужно. Это ты меня создал».

Старец похолодел. Поверить невозможно! – однако в словах Древоеда звучала великая правда. Он создал его. Вообразил, описал… вдохнул жизнь.

Мудрец смотрел в глаза демона, и в его душе страх мешался с благоговением. На миг он даже задумался о собственном могуществе, способном, оказывается, изменять мир. Будущее, в котором он лепил действительность по своему произволу, засверкало ярче золотых глаз демона… Но затем старец вспомнил о Шмель – и понял: за все надо платить. В том числе и за переделку действительности. У него за спиной стояли люди, которые по-прежнему любили его, доверяли ему. И им было вовсе не безразлично, во что он мог превратить мир.

«Тебе нужен свой собственный лес, Древоед, – сказал наконец старец. – Ты отдашь нам Шмель, а сам отправишься в океан и там присядешь на дно, станешь островом. Красный лес, что ты съел, прорастет на скалах твоих плеч и до конца времен будет нашептывать тебе в уши. Вот чего, Древоед, ты желаешь!»