вопрос — за это ведущий может отдельно приложить. А что можно? «Разворачивать» разговор. «А давайте посмотрим на это с другой стороны».

Ни в коем случае нельзя оправдываться. Это всегда слабая позиция. Когда человек оправдывается, вместо того чтобы излагать свою версию событий, аудитория априори решает, что он не прав. Мне посоветовали использовать формулу «да, но…». Дескать, слово «нет» конфликтное. Лучше его избегать, оно разжигает споры даже там, где ведущий всего лишь пытается внести уточнение. Но когда Красон услышит мое «нет», он на автомате начнет готовить свое опровержение. Поэтому важно согласиться в том, в чем ваши взгляды совпадают, и перейти к тому, в чем мнения расходятся. К примеру: «Согласен, ракеты на Кубе выглядели опасно для Штатов, но в той ситуации это было единственным выходом, так как США и сами начали размещать свои Юпитеры в Турции».

Та же история — встречать вопрос ведущего насмешкой или иронией. Многие в ходе интервью погорели на том, что выражали скепсис, снобизм или презрение к вопросу. Такое отношение автоматически транслируется на весь зрительный зал, начиная со спрашивающего. Уровень агрессии повышается.

Чем дольше меня инструктировали, тем больше я напрягался и накручивал себя. Карсон острый интервьюер. C чувстом юмора, подколкой. Посмотрел его шоу — он легко «разбирал на части» любого политика или актера. А там тоже не пальцем деланные были люди.

* * *

— А сейчас я хочу вам представить… советского «зеленого берета» Ника Орлова!

Занавес распахнулся, ассистент показал мне рукой — давай, двигай вперед. Прямо на диванчик возле стола, за которым сидел седоватый, подтянутый Карсон. Ведущий одарил меня белоснежной улыбкой, небольшой оркестр рядом со сценой сыграл что-то бравурное. А народу в зале немного — человек двадцать. Чисто похлопать перед рекламными паузами. Зато камер аж восемь штук! И с десяток софитов. От жара которых я тут же взмок.

— Как тебе Штаты, Ник? — Джонни не дал мне и секунды устроится на диванчике, сразу начал задавать вопросы.

Это прямой эфир! Меня смотрит треть всей Америки! А еще запись положат на стол всем отечественным чиновникам включая Шелепина и всю верхушку Комитета. Ведь я первый сотрудник в истории ТВ, который попал в эфир NBC. Да и вообще любого американского телеканала.

— Ну во второй раз уже полегче — ответил я, снимая берет

Карсон тут же мне подыграл, напомнил телезрителям о теракте на маяке.

— А у нас в студии есть бывшие заложники, которых ты помог освободить!

Камеры развернулись в зал, один из ассистентов подошел к женщине в первом ряду, протянул ей микрофон. А я помню эту дамочку. Она так рыдала от счастья, что у нее потекла вся тушь на глазах.

— Дженнифер, вы помните мистера Орлова?

Конечно, Дженнифер все помнила — провалами памяти не страдала. Рассказала дрожащим голосом, как их на пляже обстреливали террористы с маяка, как они сидели под дюнами и дрожали за свою жизнь. А бравый советский спецназ вместе с полицейскими и национальной гвардии спасал.

Джонни выжал из этой истории все, что мог. Задал мне кучу вопросов о ходе операции, о минах. Была врезка с фотографиями погибших полицейских. Нагнетал и нагнетал, а потом так исподволь, задал вопросик каверзный.

— А почему ваш снайпер так долго ждал? Почему не застрелил Брауна-старшего, когда тот появился в окне дома с базукой?

— Потому, что наш снайпер его не видел — с позиции просматривался не весь дом.

Спокойно так ответил, даже лениво. И тут же сам пошел в атаку.

— Мистер Карсон, если позволите совет — лучше не обсуждать детали специальных операций публично. Ведь нас могут смотреть новые, так сказать начинающие террористы. Зачем их учить?

Джонни тут же в меня вцепился, как клещ. Кто эти будущие террористы, как они могут навредить Америке?

— Религиозные фанатики — пожал плечами я — Какие-то ку-клус-клановцы. Швали в Штатах полно, а ведь еще есть травмированные войной ветераны. Вроде этих Браунов с Маяка.

Карсон поинтересовался мои отношением к вьетнамской войне и я не был оригинален:

— Конечно, против. Надо ее скорее заканчивать. Надеюсь, новый президент — кто бы им не стал — сможет начать мирные переговоры.

Мы ушли на рекламную паузу, к нам тут же подскочили ассистенты — принялись припудривать лица.

Как только мы вернулись в эфир, я рассказал подготовленный анекдот в тему «войны не навсегда».

Приходит бизнесмен к психологу и говорит:

— Ну как так…? Верю в Бога, никого не обманываю, не ворую, жене не изменяю… Честно работаю… Жена — ушла к другому, бизнес разваливается, машину разбил, у дочери проблемы в университете, сын не может найти работу и так далее… Что делать?

— Поблагодари Бога… Повесь у себя на двери табличку «ТАК БУДЕТ НЕ ВСЕГДА», прости всех, отпусти обиды:

— И всё⁈

— И всё.

Через некоторое время встречаются снова:

— Всё замечательно! Бизнес пошел в гору, жена вернулась, у детей всё лучше, чем ожидали и т.д. и т.п. Слава Богу!

— Я очень рад за тебя! Но табличку с двери не снимай…

Аудитория засмеялась, ведущий тоже. Впрочем, Карсон смеялся не долго — тут же задал очередной острый вопрос:

— Правильно ли я понял, что «так будет не всегда» — это еще и намек?

— На что?

— Вьетнамская война закончится, но начнется новая. И нам не стоит «снимать табличку».

— Это вопрос не ко мне, а к вашим политикам — поднял руки я — Вы знаете, у нас сейчас очень популярна в стране новая песня. Хотят ли русские войны?

— И что же?

— Там есть отличные строчки:

…Спросите вы у тех солдат,

Что под берёзами лежат,

И вам ответят их сыны,

Хотят ли русские войны…

Перевел как мог на английский. Домашняя заготовка сработала, Карсон переключился на нового генсека, спросил будут ли со стороны «русских» какие-то новые инициативы по мирным переговорам? Раз уж войны никто не хочет. С этой темы я красиво слился:

— Джонни, я в Штатах уже два месяца — знаю о происходящем в Москве не больше вашего. Давайте дождемся официальных заявлений.

На этом интервью закончилось, в заключение Карсон подарил мне необычный бинокль в форме толстых очков. После чего со своей фирменной ухмылочкой посоветовал тщательно выглядывать угрозы, которые светят стране. Спешу, аж падаю. Но смолчал и даже поблагодарил.

* * *

Из студии вышел на подрагивающих ногах. Лучше три штурма, чем одно интервью на