– А ггде ммоя ббабуля? – внезапно заинтересовался Лёлик, припомнив неуместный запашок от Гудини.

– Зарядкой занимается! – со знанием дела ответила Шушана, вынырнувшая из-за батареи.

– Ккакой ещщё ззарядкой?

– Ну как какой? Тренировка огневой мощи! Она, видишь ли, узнала, что тебя ищет та лисица, которая… ну, ты понял, какая, да?

– Лллиусса? Ддда. Я её ввстретил!

– О как… – норушь незаметно оглядела лисовина – никаких дыр и следов когтей на одежде не было, морда лица не расцарапана, волосы подрастрёпаны, конечно, но без фатальной недостачи.

– Ну, раз встретил да вернулся, Руухе можно, наверное, и выходить… Возможно! А с другой стороны… она же может и на охоту отправиться, а там город, люди.

– Онна ммможет! – согласился Лёлик. – Я вввот ттут ррыбку ппринёс. Мможет, пппобедаем?

Что может быстрее достигнуть слуха и сердца любящей бабушки, чем такое предложение отощавшего внучка? Да ничего! Почти.

Новая дверь междустенья распахнулась, и оттуда вышла ещё слегка искрящаяся, но уже вполне пригодная для общения Рууха.

– Лёлик? Ты хочешь есть?

– Дда, ббабуль, ддавай пппобедаем, а?

– Конечно, мой лисёночек… Так… а почему от тебя пахнет той… – Рууха славилась прекрасным обонянием даже среди лис.

– Ббабуля, я её ввстретил.

– Иии? – на ладони правой руки моментально образовался огонёк, от которого гуси шарахнулись в разные стороны и, озабоченно гогоча, ринулись подальше от такой опасной гостьи.

– Я оттправил её кк ммашине. Мможет, и уеддет!

– А почему не дальше? – удивилась Рууха такому недалёкому посылу.

Уж она-то послала б так послала!

– Онна оччень ббыстро ушшла, я нне усспел, – развёл руками Лелланд, который выглядел настолько равнодушно, что Регина возликовала.

– Уххх… ну, тогда ладно! – решила она. – Тогда можно и пообедать! – решила она, когда внук поспешил в Танину кухню – относить рыбку.

– Я думал, вы сами к ней прогуляетесь… – Вран подпирал плечом стену.

– Я уже нагулялась – ушла в себя, вышла из себя, пришла в себя… хватит, больше никуда сегодня не пойду! – усмехнулась Регина. И уточнила: – Ты там тоже был? Когда припёрлась эта лисоволочайка?

Примечание автора: Руухе уже минимум лет четыреста, точнее не говорит. Так что она употребила старинное слово «волочайка», обозначающее особу небезупречного поведения.

– Был, – Врана очень впечатлил описанный Руухой маршрут «прогулки», да и вообще, лисы ему, как ни странно, нравились, так что отпираться он не стал. Наоборот, охотно описал встречу Лиуссы и Лелланда.

– Как я рада! – выдохнула Регина, сжав ладонь и погасив остатки огня. – Вовремя он вчера с Танечкой поговорил! Очень вовремя! Да, кстати, Шушаночка, надеюсь, Гудини в качестве компенсации за моральный вред вкусное принимает?

– Конечно, принимает. Сейчас, он немного успокоится и прибудет! – пообещала Шушана, которая очень старалась не хихикать.

А ведь она предупреждала, что туда соваться не надо, но это же карбыш – животина упёртая на всю свою авоськовую голову!

Обед прошёл расчудесно! Зубатка, спасённая Враном, была выше всяких похвал, Терентий утратил всякое соображение о приличиях и чувство меры, за что был заточён в дружеских объятиях Врана, откуда выдирался и гнусно вопил.

Гудини, так уж и быть, великодушно простил огнёвке подпалённые усы и трудолюбиво уволок к себе щедрое возмещение. Лёлик ел с аппетитом, Регина таяла от этого зрелища, но… но что-то не давало ей покоя.

«Эх… возраст, возраст! Что-то я упустила! Ведь помнила какую-то деталь… важную такую. Только не про Лиуссу, а про её бабку. Такая вредная лисица! Ухх, как мы с ней ссорились в молодости!»

Именно это воспоминание и спугнуло нужную деталь. Спугнуло и не дало распутать затейливые лисьи петли мышления.

А Лиусса, пришедшая в себя в машине, долго ярилась, кидалась на обивку, напугав прохожих, шипела и сверкала глазами.

«Ах ты… дранохвостый тушканчик! Ах ты… морочник-заика, ну, я тебе устрою! Забыла я про твой дар! Да, забыла! Да только и ты про мой запамятовал! Пусть он и не особо ценный да редкий, от бабки доставшийся, но уж весёлую ночку я тебе устрою. Заикаться стал меньше? Ничего-ничего! Я тебя касалась, в глаза смотрела, так что эту ночку ты навсегда запомнишь, так, что вообще говорить не сможешь, только икать от страха будешь! Жаль, дальше это не действует, только одну ночь после контакта, но ничего, я же и ещё могу обнять, мне не сложно!»

Почему-то Лиусса не учла, что Лёлик поступил с ней очень и очень мягко, а вот после кошмаров, которые она умела нагонять при желании, коротком физическом контакте и взгляде в глаза, он может быть уже и не так благороден.

Глава 14. Тиха предвесенняя ночь

Чудесный вечер медленно, но верно перетекал в прекрасную ночь, когда звёзды почему-то кажутся большими и близкими, а ветер несёт с собой удивительно свежий запах леса, талой воды, просыпающихся мхов, грядущих дождей…

– Весной запахло! – ёмко сформулировал весь этот сложный букет запахов Терентий, внезапно появившийся перед Таниным лицом.

– Стоило ей только подойти к окну, как ты уже тут! – Вран деловито вытянул кота с подоконника и переместил на кресло. – И, конечно, сразу же хвостом ей в лицо!

– Мой хвост значительно лучше твоего – длиннее, пушистее и красивее! – моментально оскорбился кот. – И мягче!

– Конечно, конечно! Надо Гудини намекнуть… Вот где у нас кладезь мягкости, пушистости и количества лишней шерсти! – язвительно парировал Вран.

– Тьфу ты, птенчик! Да что б ты понимал в интригах! – деланно оскорбился Терентий, пригребая к себе сонную Мышку и умещая щенка как свою подушку.

– Изверг! Придавишь дитятко! – возникла на спинке кресла норушь, и кот оскорблённо поднял подусники.

– Да что ж такое-то, а? Никто не ценит, никто не уважает! Никто не…

– Терёнь, ну что ты, мой хороший! – Тане очень хотелось спать, а оскорблённый Терентий ходил бы и бубнил что-то заунывное, периодически оскорблённо срываясь в тоскливый вой.

Гораздо дешевле было вовремя утешить, чем просыпаться от того, что над тобой кто-то голосит: «Бееедный йаяя, несчааастный! Никтооо мняяя не люююбииит!»

Так что профилактические комплименты были применены вовремя, и Терентий довольно разлёгся в кресле, каким-то парадоксальным образом заняв его полностью – от подлокотника до подлокотника, да ещё и слегка свесившись вниз.

Таня пошире открыла форточку и устроилась под одеялом, предвкушая отдых, и…

Ей показалось, что она только-только глаза закрыла, как раздался какой-то шум, чем дальше, тем больше напоминающий многократно усиленную озвучку фильма о жизни в джунглях.

Бедная крохотная Мышка полезла к Тане под подушку, сама Таня ошеломлённо подхватилась с кровати, судорожно соображая, кто именно может ТАК орать и куда именно ей бежать – к эпицентру этого безобразия или, наоборот, – подальше.

Правда, через