стороной, так что она сбавила обороты и смотрела на Ильдара уже вполне благосклонно. В конце-то концов, он вообще молодец – мог бы и сразу прибить лиса, ворвавшегося к нему с непонятными побуждениями.

– Так, а почему дверь у Ильдара была приоткрыта? – удивилась Таня.

– А это я тебе могу сказать почему! – Шушана весьма строго смотрела вниз – там всё мельтешил Гудини, который страдал всем своим организмом над огромным орлиным пером. Бросить свою «прелесссть» он никак не мог, сломать пополам тоже – лапы не поднимались, а утащить был не в состоянии – перо не проходило в проход.

– Гудини! Ты почему двери не закрыл? – Тане с трудом давался серьёзный тон – очень уж уморительно выглядел карбыш, который от отчаяния сел на перо, надеясь, что его добычу не заметят.

– Чего ты там шуршишь? – удивился Ильдар. – Можешь забрать его себе, я разрешаю!

Он справедливо считал, что выпавшие перья обратно не вставить, а раз так, то зверёк, который помогает ему не чувствовать себя неловко, вполне может взять их себе – Ильдару совсем не жалко.

Карбыш возликовал, аж подпрыгнул немного, бережно огладил лапами чуть примявшееся перо, аккуратно взял его в зубы и потрусил по коридору – к более широкому входу в свои норы.

– Ну, с этим разобрались, – кивнула Таня. – Ильдар, как вы себя чувствуете?

– Спасибо, гораздо лучше! – церемонно кивнул беркут. – Я даже немного рад, что так получилось – невольно проверил и крылья, и лапы, и равновесие.

Таня удивилась, а потом припомнила, что имеет дело не с обычной птицей – вполне возможно, что у Ильдара столь же быстрая регенерация, как и у воронов.

– Я очень рада! Вас проводить в комнату? – Таня приоткрыла дверь в темноту, и тут Лёлик, невольно туда покосившийся, резко отшатнулся, рванул в сторону и наткнулся на Врана.

– А ну-ка, стой! Куда тебя опять понесло? – Вран невольно проникся сочувствием к молодому лису, вот и придержал его – поди ещё пойми, куда его опять унесёт!

– Прости! Я чего-то опять как будто уснул… – удивлённо помотал головой Лелланд.

Таня переглянулась с Региной. Обе слышали, что Лёлик говорит на диво чётко, но пока шли выяснения срочных обстоятельств, было не до констатации этого факта. Да и потом, может, это временно. А вот выяснение причин его странного кошмарно-полусонного состояния, очевидно, стояло на первом месте.

– Лёлик, а ну-ка, сосредоточься! Морока на тебе нет? – строго приказала Регина.

– Нет, бабуль, ты же знаешь, что меня невозможно заморочить.

– Зато нажелать гадость, ну, слегка проклясть можно запросто, – гневно раздула ноздри Регина. – Ну что ты так на меня уставился? Пожелание кошмарной ночи – фирменный знак скандальной бабки Лиуссы! Вот что я никак припомнить-то не могла! Лиуссе эта пакость досталась от её лисобабки. Она же тебя касалась?

– Ещё бы! – откликнулся Вран. – Пррямо на шее висла.

– Ну вот… В глаза точно смотрела, раз ты смог её в машину без боя отправить… – кивнула Регина. – Так что сегодняшнюю ночь тебе спать нельзя!

– Это только одну ночь действует? – осторожно уточнил Лёлик, поёжившись.

– Одну после телесного контакта и взгляда глаза в глаза, – уточнила его бабушка.

– Весело тут у вас! – заметил Ильдар. – Экая затейливая лисица!

– Не то слово! – сверкнула глазами Рууха. – Только она, бедняжка, кое-чего не учла… А в частности, меня! Главное, найти, где она сейчас.

– Кстати, а где у нас Крамеш? – удивился Вран. – Тут такая потех… шумиха, а его и нет как нет!

– Он через чердак ушел ещё пару часов назад, – доложила Шушана, которая всегда точно знала, куда и когда кто-то уходил или приходил на её территории.

– Эээй, Лёлик, не спи! – Вран потряс за плечи лисовина. – Не спи, а то опять сниться всякое будет!

– Ээээ, может, кофе? – неуверенно предложила Таня.

Предложение слегка развеселившегося Ильдара пустить за лисом гусей, но не просто так, а с заданием щипать, если начнёт останавливаться, Таня отмела сходу.

– Его после наших гусей лечить месяц придётся!

Тогда Ильдар, великодушно сняв своё предложение, удалился на отдых, а Таня проверила, закрыта ли у него дверь, и отправилась варить бодрящий напиток.

Остаток ночи прошёл энергично – Лелланд, под завязку опившийся кофе, вышагивал в коридоре, борясь со сном. Его караулил Вран, а Таня с Шушаной, Руухой и Терентием заседали в кухне – оттуда и Лёлика прекрасно видно, и время проводить там приятно.

– Бедный мой лисёнок! – вздыхала Рууха, а потом заговорщицки понижала голос: – Но ведь он отлично говорит! Просто прекрасно! Как у вас тут, Танечка, интересно получается – ну прямо всё-всё идёт на пользу дела! Интересно, а Лёличек это заметил?

Он заметил, но не сразу, а когда в очередной раз, проходя мимо Врана, ответил на его:

– Не спи, замёррзнешь!

– Сам не спи, свалишься с подоконника, клюв на бок свернёшь! – фыркнул он и резко остановился.

– И чего ты замерр?

– Ты… ты это слышишь? – Лёлик изумлённо уставился на Врана. – Я… я говорю! Не заикаюсь!

– Ну да. А ты что, только сейчас понял? – рассмеялся тот. – Хотя тебе так досталось, что это и неудивительно.

С этого момента всё стало проще – Лелланд так обрадовался, что сон с него как лисьим хвостом смахнуло.

– Ну вот! – констатировала Рууха, глядя на внука, который исполнял какой-то затейливый танец лисьего восторга посреди коридора. – Вот теперь можно и попраздновать. Танечка, а вы любите внезапные ночные праздники?

Пока Таня с Региной в четыре руки накрывали на стол, ибо с лисьей точки зрения, праздник без застолья не праздник, кое-кто тоже радовался жизни. Правда, совсем по иному поводу.

– Ну, теперь-то ты меня припомнишь! – шипела Лиусса, сидя в материнской машине на соседней улице, откуда были видны окна гостиницы. – Вон как всё осветилось и не гаснет. Интересно, а снаружи видно будет, что там происходит?

Лисье любопытство – притча во языцех! И нет бы лиседеве сидеть себе спокойно, так нет, отправилась поторжествовать… да и попалась на глаза одинокому ворону, который, учуяв свежий, почти совсем весенний ветер, вылетел размять крылья.

«О как… Икто же это у нас такой любопытненький, а? – Крамеш прищурился, склонив голову на бок, легко увидев истинную природу рыжеволосой красавицы. – Ути, лисонька, и что же это мы тут вынюхиваем с таким добрым-предобрым выражением на морде, а?»

Глава 15. Вороний пилотаж в лисьем исполнении

Если бы Лиусса дала себе труд подумать, зачем именно она наслала на Лёлика кошмары, а сейчас крадётся полюбоваться на результат своих действий, то по зрелому размышлению, она сказала бы что-то вроде: «Хочу отомстить так, чтоб он меня на всю жизнь запомнил! Чтоб знал, как меня обижать!»

Вопрос, что