«А… что дальше? – Она растерянно обвела взглядом скудновато освещённое пространство привокзальной площади. – Зачем я здесь?»

Предельно странное ощущение обрушилось неожиданно, всепоглощающе. Инна почувствовала себя персонажем видеоигры, который завершил очередное задание и – не получил нового, но точно знает, что финал ещё не наступил…

От этой внезапной, тягостной бесцельности Инне быстро стало не по себе. Нет, конечно же, до желания сесть прямо на мокрый асфальт и обречённо заскулить не дошло. Но душу принялись покалывать холодные иголочки беспокойства, на заднем фоне которого терпеливо выжидал своей минуты страх.

«Провалами в памяти страдать вроде рановато…» – Инна снова оглядела площадь: круглосуточный продуктово-хозяйственный павильон, закрытый журнальный киоск, трио «бомбил» на отечественных «Антилопах-Гну». Большая круглая клумба в центре площади, чей-то памятник между двумя фонарями поодаль слева, справа уходил в темноту длинный забор, за которым можно было различить что-то вроде старого, но ещё крепкого кирпичного ангара.

– Высовск, конечная. Иди…

Инна дёрнулась как ужаленная, мгновенно обернулась. Она могла поклясться, что прошептавший фразу чеканной скороговоркой стоял за левым плечом: но там никого не оказалось.

– Иди, иди, иди… – шепоток запорхал вокруг, становясь то громче, то резко снижаясь до еле уловимого шелеста. Облизывая и без того смятенное состояние Инны частыми язычками пламени-испуга.

– Нет, не надо… – Инна прижала ладони к ушам, но это не помогло. Казалось, голос неумолимо просачивался даже не сквозь пальцы – сквозь плоть. То, что он отличался от звучавшей во сне нежити наличием эмоций, положение ничуть не облегчало.

– Перестань! – негромко вскрикнула Инна. Реакции не последовало. Она мотнула головой и шагнула вперёд.

Голос пропал. Инна недоверчиво убрала ладони, но облегчение было недолгим. Спустя несколько секунд тишину опять раздробила набирающая силу скороговорка: «Иди, иди, иди!»

Инна сделала ещё шаг, и ещё… Шёпот сгинул тут же, бесследно.

Она остановилась, внутренне сжавшись от предчувствия новой «дозы». Грохнувшей через те же три-четыре секунды:

– Иди! Иди! Иди!

В голосе уже слышалась откровенная издёвка, обильно пропитанная повелительными интонациями.

– Куда?! – выдохнула Инна, почему-то понимая, что ничуть не удивится, если услышит ответ. Заевшая пластинка на потустороннем патефоне не выскочила из своей «колеи», и Инна сделала очередной шаг, мазнув взглядом по представителям частного извоза. Вне всякого сомнения, «иди-иди» должно было долетать и до них. Но пара разновозрастных мужиков безмятежно продолжала внимать рассказу третьего бомбилы. Повествующего, судя по раздающимся смешкам слушателей, о чём-то забавном.

Инна медленно пошла вдоль здания вокзала, пытаясь найти правдоподобное объяснение происходящему. Таких насчитывалось ровным счётом три.

Первое, предпочтительное: она стала участником клона программы «Розыгрыш». Второе, маловероятное: её опять же разыгрывают, только кто-то неизвестный, по ведомым лишь одному ему причинам. Третье, нежелательное: она сходит (если уже не сошла) с ума.

Очень хотелось верить в первое, но… тут имелся один, по мнению Инны, довольно веский нюанс. Кто она такая, чтобы вовлекать её в действо, которое мало похоже на скоротечное и юмористическое? Формат подобных шоу – минутное «Покараульте психа в смирительной рубашке, а я подгоню машину», который начинает развязываться, когда «санитар» уходит. Или «Помогите мне – нажмите третью красную кнопку в этом чемоданчике. Огромное вам спасибо, очень скоро в Европе станет одной страной меньше!»

Как правило, более продолжительно и относительно сюжетно разыгрывают других персон. Имеющих обыкновение регулярно мелькать в «ящике-мозгоеде» и на страницах всевозможных печатных изданий. Но ведь она-то не из их числа!

Ладно, допустим… допустим! – что она всё-таки участница одного из таких развлечений. И совсем скоро гнетущее и страшноватое начало перетечёт в уморительную развязку.

Только у Инны почему-то не складывалось такого впечатления. Называйте это чутьём, интуицией – как угодно. Можно было впихивать, трамбовать в себя надежду на лучший исход: но Инна была почти уверена: это не розыгрыш. По крайней мере, не из тех, что через какое-то время будут потешать усевшегося перед плазмами, «жк-шками» и почтенными кинескопными «ти-ви» обывателя.

Из этого неумолимо вытекало, что версия розыгрыша, устроенного неизвестным любителем реалити-развлечений тоже подлежит занесению в графу «крайне малая вероятность».

Оставалось сумасшествие.

Впрочем, ещё можно предположить, что происходящее – тот же сон. Или побочный эффект от испытания психотропных препаратов, а сама Инна сейчас находится в секретной лаборатории какой-нибудь спецслужбы. Или качественные, предельно реалистичные «глюканы» от наркотиков. Или её похитили инопланетяне, и сейчас начинается «приход» от «пяти капель» внеземного алкоголя, выпитого на брудершафт с лилово-изумрудным альфа-центаврянином…

Инна ущипнула себя за запястье. На совесть, закручивая и оттягивая кожу. Зашипела сквозь зубы, и вариант со сном беспрекословно канул в небытие.

«Инопланетяне… – тоскливо подумала Инна, потирая пострадавшее запястье. – Спецпрепарат под условным названием „Изнанка сознания“, палата номер шесть манит нас…»

Перебор и обдумывание версий заняли совсем немного времени. Инна успела пройти полторы сотни метров неспешным шагом, дойдя до забора, за которым находился ангар. Машинально развернулась, собираясь двигаться назад…

– Иди! – Голос жгуче ввинтился в уши, причинив пусть и не боль, но достаточно неприятные ощущения. – Иди, иди!

Инна шарахнулась вбок, чуть не упала, опёрлась рукой на шершавые доски забора, прочно забывшие, как выглядит кисть маляра. Невидимый «погонщик» хранил молчание.

«Назад нельзя! – понимание случившегося пришло моментально. – Что, он меня направлять будет? Ну… хоть какая-то определённость».

Она без промедления пошла вдоль забора, глядя прямо перед собой, готовая в любой момент свернуть туда, куда прикажет голос. Сама Инна не назвала бы это покорностью, скорее – необходимостью подчиняться обстоятельствам. Что поделать, если выбор крайне невелик: либо идти куда заставляют, либо подбежать к памятнику и – с разгона головой о ребро постамента…

Она не оглядывалась и не видела, как фонари на платформе и привокзальной площади начали гаснуть один за другим. С одинаковым интервалом, неторопливо – но безостановочно…

Забор оказался длиннющим, Инна шла и шла по узенькой, изрядно разбитой полоске тротуара. Дурнота никуда не исчезла, еле заметно шебуршась в голове. Откровенно говоря, дискомфорта от неё почти не было – если бы не эта «прореха» в памяти…

Слева тянулась неширокая аллея, отделённая от забора асфальтовой двухполоской с частыми следами поямочного ремонта.