лицевые и глазные кости. Кайл почувствовал, как череп борца прогибается под его весом, как будто мусор, который стоял полой стороной вниз.

Крики прекратились.

Рядом с ним, Букер маневрировал между стойками к культисту с Broken Hope. Пробежав через проход, он вогнал нож между ног мужчине. Серебряный наконечник торчал из ширинки культиста, алые струи разбрызгивались по полу в такт биению его сердца. Его рука метнулась к своим обезображенным гениталиям так стремительно, что он отрезал кончики двух пальцев о торчащее лезвие.

Букер почти поднялся на ноги перед тем, как культист завизжал по-настоящему. Кайл схватил его за руку и потянул за собой. Они побежали и завернули за угол, и Кайл знал, что Букер ненавидит себя за то, что оставил Дарлу так же сильно, как и он сам.

* * *

Через все тело Дарлы прокатывались спазмы боли.

Я в аду.

Все силы покинули ее после того, как ей ударили мешком по животу. Она чувствовала себя, как мышь в мышеловке; все тело прилипло к поверхности, пока ее конечности бесполезно болтались. Ее штаны прилипли к бедрам, мокрые и липкие. Она не смогла бы подтвердить, что это была кровь, не садясь, потому что не могла видеть из-за выпуклости своего живота. Так как мочевой пузырь Дарлы подводил ее несколько раз в течение беременности, она держалась за надежду, что это мог быть одним из тех разов, до тех пор, пока не провела там пальцами - просто травма, вызванная повреждением чувствительной области. Она не потеряла Эбби, несмотря ни на какие боли, которые прокатывались по ее телу. Она не потеряла ребенка. Это было невозможно, это было неосуществимо.

Эбби...

Горло Дарлы горело, но крюк лишь вскрыл верхнюю плоть под ее подбородком. Порез был не настолько глубоким, чтобы задеть вены либо артерии, но Букер и Кайл, вероятно, так не подумали. Теперь она слышала крики где-то сзади, может быть, одного из них, а может, и нет. В любом случае, они оставили ее наедине со зверями, одну, если не считать компании ее нерожденной дочери.

Рыжая (на ее именной бирке, было написано: Ева) и Гордон, который хотел, чтобы сейчас его называли Гор, встали над ней. Eго изуродованные зубы больше подходили для чувака с именем Гор, или же для какого-то демона, у которого хреновая медицинская страховка. Пару месяцев назад он был кем-то другим. Сейчас перед ней стоял отголосок (в виде пугала) того самого молодого человека, который был к ней умеренно мил, даже слегка неловким. Они не обязательно были друзьями, но людьми, извлекающими максимум пользы из неидеальной ситуации, время от времени обмениваясь шутками и беседами в комнате отдыха, когда это позволяла его застенчивость. Она была ближе к Лэйле, несмотря на их разницу в возрасте, но сейчас от этого не осталось и следа. Лэйла смотрела на Дарлу с ухмылкой, как будто не могла поверить, насколько низко пала Дарла.

- Поч... Почему? – спросила Дарла.

Гор перехватил ее взгляд. B его взгляде не было стыда. Напротив, там было что-то, вроде развлечения, как когда кто-то кидает собаке теннисный мячик и ждет, что произойдет.

- Почему? – она пожала плечами. - Ну, ты же пришла на работу.

Она вспомнила о Тоде, который угрожал уволить ее, если она не выйдет сегодня. Ее гордость говорила ей послать босса и предложить ему запихнуть свою работу в то место, о котором поется в старой песне. Но, заместо этого, она сдалась. Сейчас она сложила руки на животе, пытаясь совладать с болью. Она прожигала ее как магма: чистая, слепая и беспощадная.

Ева облизала крюк начисто. Она положила ладонь на лоб Дарлы и наклонилась к ней, как можно ближе. Теплый язык лизнул горло Дарлы, двигаясь зигзагами вдоль разреза, впитывая пузырящуюся смесь крови. Дарла постаралась укусить сучку, но ей даже не удалось на дюйм оторваться от стола. Она попробовала высвободить руку от Лэйлы, но сил у нее не было. Когда рыжеволосая снова встала, у нее между ног был зажат изгиб мясного крюка, она заметно вздрагивала, облизывая губы, ее глаза закатились, побелев.

На противоположной стороне стола появился Деcмонд. Когда Деcмонд покинул "Фрешвей", его отбытие обескуражило ее больше, чем уход Гордона. Он очень старался, чтобы изолировать их от Тода, и она хорошо понимала его. Сейчас она не узнавала этого мужчину, и тут даже не имело значения, что он голову побрил. На его лице не было никакого выражения, просто стоическое, как замороженная сталь, а глаза, которые были окнами души, были окнами черного заброшенного дома. За ними не было души. Hи души, ни сердца. A где нет сердца, как знала Дарла, там нет и милосердия. Но все же, она должна была попробовать.

- Прошу, - начала она, не уверенная как продолжать.

- Лэйла, - не обращая на нее внимания, заговорил Деcмонд. – Что за нахуй?

- Чего? – молодая девушка слегка вздрогнула.

- Чего? У Кори лицо оторвано к хуям, у Бена из мошонки кровь хлещет, а у Тревора в башке моргенштерн. Мы даже ненамерено Милу-то убили, она просто на пути стояла. Разумеется, со временем мы бы ее убили, но это произошло по нелепости. Ебать, ну если это сатанинская победа, я бы, пиздец, как не хотел увидеть поражение.

- Это все говорили мне внутренности!

- Просто скажи, что мы можем сделать, - Деcмонд потряс головой. – Что, блядь, звезды предсказали на этот раз.

- Ребенок, - просто сказала Лэйла.

- Такая молодая, свежая кровь, - засияла рыжая, услышав эти слова.

- Мой малыш, - сказала Дарла.

Слова всегда наделяли ее какими то силами, но сейчас они звучали с отчаянием, лишь какая-то отсрочка утраты.

Деcмонд похлопал ее по голове, убирая ее волосы, нежно, как отец, который пробудил ее ото сна. Но из этого кошмара она не могла проснуться.

- Нет! Прошу, моя... - она боролась со слабостью в теле. - Моя семья.

- Семья? – передразнил ее Гор. – Ты хочешь к ним вернуться?

- Я... Люблю их.

- Скажи, что любишь Cатану, – усмехнулся он. – Скажи, что отдашь свое дите ему.

- Н-нет!

- Нет?

- Нет!

Гор засмеялся улыбкой пираньи. Он вытащил что-то из пояса, который был опоясан вокруг него, из-за чего он выглядел короче, как мальчик в одежде отца. Сейчас он держал нечто, что напоминало массивную желтую пушку.

Дрель.

Он пару раз прокрутил ее, перед тем как воткнуть в ее