у меня появилась возможность сравнения: каким хорошим ребенком был, оказывается, Сандрик!

Пропал в кроватке

Мишка – это человек-сюрприз.

Во-первых, никто его не планировал. Во-вторых, вторые дети обычно позволяют переиграть прежние косяки – меньше нервов, больше хладнокровия, однако с Мишкой косяков получилось количественно больше – при равном объеме радостей. В-третьих, он слишком много какал и получил кличку «засранец» – нет, поверьте, не все младенцы так отчаянно плодовиты.

По гороскопу мальчик Миша – Лев и Змея, и, не очень веря в эту астрологическую чушь, тем не менее вынуждена признать – эти два зверя оставили на нем свои отпечатки.

Акушер после наркоза показал мне исполосованного шрамами младенца и поведал историю его добывания – четырехкратное обвитие пуповины, застрял в одном положении на несколько недель и лупил меня по печени правой ногой без остановки – до сих пор на голени сына змеится памятный след.

– Вертелся много, – объяснил про обвития акушер.

Я промолчу про то, что еще в роддоме двухдневный младенец высунул голову сквозь прутья кроватки – мне все равно никто не верит. Может, рискну поведать о том, что двухмесячный Мишка потерялся в собственной кроватке.

Семейство пило вечерний чай, когда я пришла проверять спящего мальчика и обнаружила пустой матрас. На всякий случай обвела глазами комнату – на полках, в кресле, на большой постели – нет. На подоконнике – тоже нет. Легла на пол и просканировала подкроватные пустоши – либо у меня нарушение зрения, либо действительно никого там нет.

Но куда-то же он делся?! Прежде чем заорать, удариться в панику, звать на помощь, следовало просто подумать как следует.

– Его украли через окно! – Чудовищная догадка озарила мозг, на мгновение забывший, что окно на пятом этаже. На всякий случай я выглянула и осмотрела стенку, ожидая увидеть ниндзя на проволоке с корзиной за плечами.

– Тогда… – лихорадочно расследую преступление дальше, – кто-то зашел, пока мы все были на кухне, и унес ребенка через входную дверь!

Не поленилась и побежала проверять входную дверь – она, вестимо, заперта. Где, где же ребенок! И пока нельзя признаваться, потому что дома свекровь, а зачем ей давать козыри, ведь на свете есть только одна хорошая мать, и это точно не я.

– Ты нигде не видел засранца? – светским тоном поинтересовалась я у мужа, как будто речь шла о завалившемся за кресло пульте. Он посмотрел на меня с недоумением – кто не знает, что у свежеродившей матери голова немного ку-ку, но всякий раз этот человек без воображения поражался до глубины души, и попросить его о помощи не позволило самолюбие – как обычно, он окажется раздражающе прав.

Может, засранца выбросил в окно Сандрик – из ревности? Я слышала про такие случаи и посмотрела на старшего очень внимательно. На днях он со вздохом обмолвился – как хорошо мы жили втроем!

Сандрик пил чай и катал из хлебного мякиша динозавра. Мне стало стыдно, и я, теряя ошметки разума, вернулась в спальню.

– Так, – взяла я себя в руки, стоя возле безнадежно пустой кроватки, – надо мыслить логически. Он никуда не мог деться. В остальном доме его нет – кто бы его взял?! Сам он никуда пойти не может!!! Значит, ищем здесь. Матерь Божия, я не знаю, правильно ли будет к Тебе обратиться, но…

Внезапно послышалось легкое похрюкивание. Тут есть кто-то живой – а может, мне все-таки подменили ребенка на ежа?!

Похлопав руками по скомканному одеялу в изножье, я нащупала кого-то теплого и упругого. Неужели нашелся, засранец! Так и есть: младенец лежал, свернувшись в клубок, спустив ножки сквозь прутья, и затерялся в складках одеяла, занимая при этом самое большее тридцать квадратных сантиментров площади.

– Ах ты, мерзавец, – выдернула я сладко спящего младенца на свет, а он бессмысленно таращился, искал грудь и был похож на вьетнамского подкидыша.

Перед сном рассказала приключение папачосу.

– Ты так с ума сойдешь, – кротко пожалел он меня и поцеловал в лоб. Между нами сопел круглый источник счастья. Что за прекрасные видения кружили в его идеальной формы голове – неизвестно, но, скорей всего, мы еще не раз удивимся.

Прививка

Это кого же я родила, братцы? Неужели чудовище, сделавшее мне вырванные годы и раздербанившее районную поликлинику, и есть мой сын?!

Плановую прививку мы пропустили.

Весной.

Согласно официальной версии, по причине простуды, а если по правде – нет у меня приличествующей отваги на этот случай.

Чуяло, чуяло мое сердце, что дело это добром не кончится.

Но сколько голову в бетон не закатывай, рано или поздно наступает кровавый рассвет возмездия.

– Не пойти, что ли? – трусливо спросила я Марину раз десять, но она мне амнистию так и не подписала.

Затянулась я в тренч системы «Касабланка» и повела юношу Михаила на прививку, непрестанно молясь святому Пантелеймону и заодно святой Варваре, покровительнице детей.

Каюсь, что об истинной цели посещения ненавистной поликлиники я умолчала, пробубнив что-то о справке для школы.

– Мы скоро? – дергал меня юноша через каждые шесть секунд.

– Буквально через две минуты, – вытирая потные ладошки об тренч, я отгоняла страшные картины предстоящей процедуры.

«Надо было папу взять. И Марину», – тоскливо подумалось при входе в кабинет, где юноша дернулся и плотно сел в коридоре в кресло из тревожного красного дерматина.

– Что мне там делать, я тут посижу. – Барабаня пальцами по подлокотникам, он проводил взглядом попискивающего в кружевах младенца на руках благообразной возвышенной матери.

«Есть же у людей дети», – подумала я и осторожно взяла Михаила за руку.

«Есть же у людей матери», – подумал Михаил, косясь на мой перекошенный тренч, прическу леди Макбет в стадии острого помешательства, сведенные на носу брови и потные ладошки.

Он все-таки парень неглупый, поэтому малейшая перемена в давлении на руку дала ему пищу для логической цепочки, он питоном выскользнул из моей хватки и дал газу к лестнице.

– Стой! Ничего… ужасного… – пытаясь словить веретено, я пошла пятнами, – там просто в рот накапают капли! Они как варенье, вот видишь, какой малявочке накапали – и ничего!

– Я не хочу капать, – твердо и отчаянно, выкручиваясь из моих рук, возразил Мишка.

Пришлось оттащить его к окну и пообещать все на свете: и что не больно, и не горько, и сдадим в приют, и купим тебе пиратский корабль, и оставим цыганам, давай иди, а то папе скажу.

Ладно, только руки все от меня уберите, сказал Михаил, и капли пошли в дело.

Уфф. Неужели пронесло?! Осталась