время держался поблизости с непроницаемым лицом. Внутри большого зала несколько мужчин разных возрастов стояли на коленях перед высокой статуей. Но развеселило не столько это, как сама скульптура. Сат похлопал глазами, вначале решив, что ему показалось, но когда рассмотрел это уродство, сложился пополам от хохота. То есть они именно так представляют себе Великую Змею? А никаких других вариантов не было?

Разумеется, на него тут же зашикали. А пожилой настоятель возмущенно воскликнул:

– Девица, что ты себе позволяешь в святом месте?!

Сат попытался сосредоточиться, но снова мельком глянул на очень странное каменное изваяние, лишь отдаленно напоминавшее женщину, и почти искренне произнес:

– У меня нервный срыв от восторга. Хочу узнать имя гениального мастера – такого искусника сразу в столицу и сразу на плаху. Вы тут все слепые, что ли, или всерьез уверены, что Великая Змея выглядела именно так?

– Никому не дано знать наверняка, как она выглядела! – рявкнул он. – Прекрати немедленно святотатство, грубиянка неотесанная! Где тебя воспитывали?!

И он еще оказался из присутствующих самым уравновешенным. Молящиеся вскочили на ноги и двинулись в сторону Сата – то ли бить, то ли пинками выпроваживать. Волк, конечно, сразу выступил вперед, закрывая собой, но исход драки был не так уж и очевиден: ведь если змеи начнут махать не кулаками, а магическими кнутами, то и оборотень пострадает. Сат сам был способен их утихомирить, но вдруг решил, что не все привычные колеи надо использовать, потому буквально вынудил себя извиниться:

– Прошу простить. Я ошиблась с местом для шуток. Мы уходим, не провожайте.

Настоятель покивал, останавливая всех от продолжения конфликта: раз уж девица одумалась, то пусть идет на четыре стороны и, желательно, никогда не возвращается. На выходе волк проворчал, будто его мнением кто-то интересовался:

– Ирис, ты ведешь себя странно для человека, который в этом городе еще жить собирается. Болград большой, но не настолько, чтобы и такие слухи не расползлись.

Сат сжал челюсти и заставил себя промолчать. Выходит, что Ирис больше не собирается жить в этом городе – вот и все проблемы! Однако лучше ей об этом не сообщать, пусть станет сюрпризом. Но ведь он впервые в жизни столкнулся с чем-то подобным, оттого и был потрясен. Он эйр! Никто в здравом уме никогда и ни по каким причинам не отважился бы выпроводить эйра откуда-то силой. Это что же получается – люди именно так и живут? То есть на полном серьезе им приходится оценивать обстановку, выбирать выражения и предусматривать все угрозы? Ну и как чистокровному дракону о таком узнать, не оказавшись в чужом теле?

Настроение не то чтобы испортилось, скорее стало задумчивым. И в тот миг, когда Сат вообще не был готов, его и перехватили.

– Ирис! Святая прародительница, Ирис, это ты?!

Знакомое лицо в этом городе Сат не ожидал увидеть, хотя ведь вероятность такая существовала – студент Эскес собственной персоной летел в его сторону на всех парусах. Почему-то неудивительно, что именно он сразу по приезде бежит не в родной дом, а в храм Великой Змеи – ему как-то даже к лицу подобная идиотичность. Работа ведьмовского ковена заняла слишком много времени: дядя уже успел отпустить учащихся на каникулы, и Андай добрался до этих мест. Не придумай Сат незапланированную прогулку, то и этого нелепого столкновения получилось бы избежать. А теперь надо быстро и безболезненно свернуть разговор, как удалось недавно с бабулей. Волк тактично отошел подальше, решив, что Ирис повстречала близкого друга.

– Любимая, ты уехала в Болград без меня? – допрашивал этот неудачник. – Твои одногруппницы ничего толком объяснить не могли, но у меня других идей и не было – а куда еще ты делась бы? Ирис, ты продолжаешь злиться, да?

Парень попытался схватить Сата за руку, но тот успел отступить. Надо сейчас сказать что-то максимально неподозрительное и естественное, а то не хватало еще, чтобы этот женишок с поцелуями полез. Андай оказался не таким придурком, потому больше не напирал, а склонил голову и заговорил тише, сам делая выводы:

– Злишься, хотя я ошибся один раз. А ведь я постоянно старался тебя понять – например, спокойно отнесся к слухам о вашей интрижке с ректором. Или к тому, что ты запросто нарушила наш уговор. Академия обернулась для нас обоих испытанием, да только ты забыла, что именно я тебя туда позвал – делал бы я так, если бы собирался от тебя отказаться при мелких трудностях? Кажется, у нас понимание работает лишь в одну сторону!

Сату уже ничего не казалось. Наоборот, стало очевидно, что если Эскес будет таким же соловьем заливаться перед Ирис, то рано или поздно она его простит. Эйру ли не знать, как она страдала из-за расставания? Чувства к первой любви не исчезают за неделю, месяц и даже десятилетие – он сам через это проходил, поэтому не мог ошибаться. И в такой благодатной почве слова Андая точно прорастут. В итоге эти двое снова сойдутся. Чтобы потом окончательно разойтись, конечно, но зачем оно вообще нужно – за ручки держаться, в любви друг другу признаваться, а может, и нежничать? В центре драконьего нутра зрело негодование.

Некоторое время эйр старался сдерживаться, но продолжалось это недолго – он сдался и наплевал на то, что сам когда-то уговаривал Ирис не прекращать общение с Эскесом. Сейчас шагнул вперед и процедил:

– Все кончено. Надоел. Достал. Скажи спасибо, что вообще живым от меня ушел. В академию он меня позвал – ишь, герой какой, тону в слезах умиления. Важно же, не с кем я приехала, а с кем осталась!

– Ирис, что с тобой? – Андай так сильно удивился и отпрянул, будто увидел перед собой незнакомого человека. – Не понял, а с кем ты там осталась?

Что-то его насторожило в выражении лица и манере речи. Но Сату уже надоело подстраиваться, хотелось просто закончить болтовню, дойти до нужного дома, утащить Ирис к летающим повозкам и побыстрее оказаться в столице. Потому он и выдохнул устало:

– Не твое змеиное дело. И знаешь что, еще раз ко мне подойдешь – ноги переломаю, чтобы больше не на чем было подходить. Очнись, Эскес, посмотри на меня и на себя – видишь разницу? Ты до моего уровня и за тысячу лет не допрыгнешь, но тебе столько и не прожить. Будь реалистом – присмотри себе не такую потрясающую девушку, благо их полно. Прощай.

Сат развернулся, привычно и по-господски махнул головой волку, чтобы следовал за ним, и больше не оборачивался. Еще одна новость для Ирис, о которой желательно промолчать или убрать из поля видимости все острые предметы. Какая-то не слишком удачная прогулка получилась.

Он попросил оборотня подождать на входе в дом, а за дверью его едва не снесло с ног собственное тело в смешном длинном сарафане. Сат как-то раньше не замечал, какой он высокий, а сейчас разница в росте раздражала.

– Тебя где носило?! – закричала Ирис, но, заметив в его руках сверток, сразу сообразила: – А, ты за одеждой ходил? Все равно не стоило выходить одному – меня же тут все соседи знают!

Сат прокашлялся. Как раз с соседями все нормально прошло, про остальное как-нибудь потом. Ирис уже успокоилась и позвала его присоединиться к завтраку – ее мать в эту минуту ставила на стол тарелку с оладьями. Молодая ведьма поглядывала виновато, а эйр до сих пор не слышал в своем голосе таких жалобных нот:

– Сейчас поедим и сразу в путь. Сат, ты это… Подавлен, наверное? И я согласна, что с тобой поступили не совсем справедливо, но…

Странное дело, но ритуал уравнения уже вылетел у него из головы. За все утро он ни разу не выругался по этому поводу, будто его принудили к какой-нибудь мелочи. Понятно, что это не собственность, при расставании с которой сердце болит, но все-таки! Сат перевел задумчивый взгляд на Марлу – казалось, что женщина знает о произошедшем больше, чем сам он. Она протянула словно между прочим:

– Дочка, не нагнетай. Дракон сам решит, что делать дальше. Сейчас ему даже выгодно, чтобы его родное тело было долгожителем – мало ли, сколько вам еще в таком состоянии существовать. И ведь это же заклинание можно повторить в обратную сторону. А пока считай, что твой ректор сделал