Тот шел в гробовом молчании, приоткрыв рот и глядя в никуда совершенно невменяемым взглядом. Казалось, он вообще не слышал, о чем говорят его спутники.

— В шоке, — пояснил Кристиан. — Мы же принизили его персону, не упомянув о великих подвигах, изменив имя и выставив его в роли раненого. — Он немного помолчал, затем добавил: — Надеюсь, наши добрые соседи по гостинице не рассердятся, что я использовал их имена.

Артур и Юан усмехнулись. Балиан никак не отреагировал.

Селение и в самом деле оказалось большим, но Артур, ловко лавируя между домами, уже к полудню увел братьев далеко от ограды. На выходе там находился точь-в-точь такой же караул, как и на входе, но вопросы, которые были заданы, были вызваны скорее любопытством, нежели долгом, и путники беспрепятственно вышли за пределы деревни. Юан и Балиан были не прочь задержаться там и отдохнуть, но Артур сказал, что из-за обилия лжи, которым им пришлось воспользоваться, это небезопасно, и лучшей уйти подальше.

— Могут прийти наши друзья-солдаты, — поморщился он. — Ни в чем серьезном нас не заподозрят, но разозлятся здорово и, чести ради, могут взять под стражу, раз уж мы все равно окажемся у них под боком. Так что лучше не рисковать.

— Порядки у вас дурацкие, — прорезался голос у Балиана впервые после того, как они оставили караул на входе.

— Смотрите, кто заговорил, — улыбнулся Кристиан. — Поставил рекорд по молчанию.

— Заткнись, — огрызнулся Балиан.

— Может, и дурацкие, но, как выяснилось, не лишние, — хмыкнул Артур.

— Хоть какая-то преграда чужестранцам вроде вас. Без меня вас бы мигом обработали.

— Но мы же никому ничего плохого делать не собираемся! — воскликнул Юан.

— И на том спасибо, — проворчал Артур.

Юрген с опаской заглянул в комнату. За прошедшие дни там будто ничего и не изменилось. Арес все так же сидел за столом, неотрывно смотря на лежащий перед ним золотой пергамент. Таранос стоял рядом с окном, прислонившись к стене, и в который раз рассказывал о том, что ему довелось повидать в Галикарнасе. Конечно, Юрген всеми своими силами старался заставить себя держаться подальше от нежеланных гостей, но как можно не слушать столь громкое повествование? Заткнуть уши? Не слишком удачная идея, учитывая то, что эти странные люди могли навредить Галикарнасу. Юрген уже понял, что, кем бы они ни были, в их руках находится нечто особенное. Нечто страшное.

Но, как он мог судить по услышанному, Галикарнаса их планы пока, по счастью, не касались. Таранос просто одобрительно посмеивался над жителями страны, которые все до одного были в радостном возбуждении, думая о предстоящей войне — на всех улицах только об этом и говорили.

— Их король весьма умелый правитель, — ухмылялся Таранос. — Я прошелся по площади, и он как раз явил себя народу. Выглядит последним сумасшедшим, говорит одни глупости, а люди ради него готовы любую из этих глупостей воплотить в жизнь.

Тут поспорить сложно, — думал Юрген, прислушиваясь к его словам из-за приоткрытой двери. Король Сигфрид далеко не первый раз путешествовал по своей стране и обращался к народу. Он был очень высок, довольно-таки молод — ему едва исполнилось тридцать, — а выглядел точь-в-точь как Таранос, только без рогов: вечно растрепанная грива черных волос, неизменная садистская улыбка и буря яростных эмоций в любом, даже самом невинном крике. Но необычный король обладал завидной способностью превращать предметы своего удовольствия во всеобщую манию. Единожды крикнув со стены своего замка «поразим короля Роланда!!!», он умудрился на долгие годы вселить в сердца жителей Галикарнаса кровожадность к Асбелии. Правда, первое время ходили слухи, что Сигфриду ни за что не вызвать Роланда на поле боя — тот славился любовью к вере в бога, и, следуя заповедям, искал мирных путей решения проблем. Но Сигфрид проявил себя весьма изобретательным оратором, и Роланд неожиданно воспылал такой ненавистью, что сам объявил королю Галикарнаса войну. В общих чертах Юрген уже рассказывал об этом Аресу и Тараносу, но по-прежнему не был уверен, стоит ли вдаваться в подробности перед такими суровыми критиками военных действий — те часами могли обсуждать целесообразность действий того или иного правителя.

Разговор неожиданно прервался. Юрген, отвлекшись от размышлений, снова заглянул в комнату.

Арес сидел, подперев лоб рукой. Таранос недовольно морщился.

— Давай уже, — сказал он через минуту. — Все, как договаривались.

— Ладно, — Арес выпрямился и взял золотое перо. — Но я все еще сомневаюсь в необходимости этого.

— А я тебе уже говорил: Эндерглид этого так не оставит. И мы все еще не знаем, насколько точно работает эта магическая чертовщина. Ты сам говорил, что у записей могут быть сотни толкований. И что с того, что мы написали о том, что посланники Эндерглида в Асбелии и не знают, где искать Врата Заката? На деле под действие этого могли попасть совсем другие. Да мало ли что? Мы должны быть уверены!

— Да-да, — почти не слушал Арес, созерцая уже сделанные записи на пергаменте.

— Нужно было послушать меня и написать, что они мертвы.

— Миллион раз тебе повторяю, — раздраженно откликнулся Арес, — что в тот момент, когда что-то подобное будет написано, мы можем вообще исчезнуть. С мирозданием не играют!

Таранос мрачно фыркнул, но ничего не сказал. Спорить с Аресом на эту тему было бесполезно. Но Таранос был доволен уже хотя бы потому, что его товарищ поднес перо к пергаменту и написал:

«…и волею случая они узнали о том, кто их враги, шествующие по Асбелии, и куда держат путь».

День клонился к вечеру. Небольшие селения, вытянувшиеся в почти непрерывную линию чуть ли не от самой горной цепи, остались позади, и на смену им пришли почти безлюдные леса и поля. Идти по ним ночью было очень неудобно и почти бесполезно — пустая трата времени, как заявил Артур, и куда лучше потратить это время на положенный отдых, чтобы больше пройти при свете дня. Он давно привык к таким переходам, но его спутникам, как он заметил, это давалось куда тяжелее. После того, как они миновали первый караул (их еще немало ждало впереди), все трое порядком приуныли от усталости, хотя и не жаловались. А еще они по-прежнему странно вели себя с наступлением темноты. Но Артур решил до поры до времени не допекать их расспросами, и вот уже вторую ночь милостиво разводил костры, не забывая, правда, притворяться спящим и прислушиваться к их разговорам.

В первую ночь, когда они, поторопившись пройти через деревню, в которой обитал караул, заночевали в небольшом леске, его старания успехом не увенчались: уставшие ребята, завернувшись в плащи, почти сразу уснули. Зато теперь, как мог наблюдать Артур из-под опущенных ресниц, они устроились у огня, уложив Юана Кристиану на колени, и не спешили проваливаться в сон.

Довольно долго Балиан и Кристиан молчали, время от времени подкидывая в костер сухие ветки. Артур уже начал дремать, но вот, наконец, Балиан негромко произнес: