сережек с синими капельками и броши с кольцом такого же стиля. А больше всего порадовало, что колечко сделано на мой размер.

* * *

В столице, с разрешения Марка, я посетила местного законника. Муж поудивлялся, но я сказала, что хочу выяснить, какие налоги должна буду платить за косметику, с кем нужно поладить и нужно ли получать разрешение на торговлю. Он махнул рукой и отвез меня туда.

Этот визит мне обошелся в целый двойной салем. Но гвайр Фрук, среднего роста и средних же лет господин, обладал таким пройдошистым лицом и нравом, что думаю, мне не стоит жалеть эту монетку. От него я узнала очень многое. Фица скучала в уголке и явно не понимала даже четверти того, чему меня учил гвайр.

Одну с мужчиной Марк меня не оставил. Это было не принято. Сказал, что в замке мне придется завести компаньонку, иначе я никуда не смогу ходить и выезжать. Вот уж не было печали… Надо будет выбирать даму максимально осторожно. Не хватало мне еще соглядатая за спиной.

Бумагой я в столице разжилась, но писать в кибитке не рискнула. Эти листы стоили как крыло от самолета. Но всю дорогу я обдумывала сведения, полученные от гвайра Фрука.

Последняя ночевка перед замком была самой сложной.

Марк говорил, что приедем мы завтра к обеду. Он еще вчера отправил домой гонца. Мы уже находились на землях графства. Село, в котором мы остановились, по утверждению Марка, было небедное. Но то, что я видела, радовать не могло. В самом богатом доме нам не смогли предложить ничего, кроме отвратительного хлеба. Наполовину из отрубей.

Корова на всю деревню была одна. Нас сопровождали восемь человек охраны и два возчика. Один вел мою кибитку, другой – возок, где ехала Фица и куда сгружали покупки. Нам не смогли на всех даже сделать яичницу. Точнее, сделали только для меня и Марка. Солдатам сварили по одному яйцу. Кашу, которую приготовили специально к нашему приезду, с трудом ели даже неприхотливые военные.

В доме, где нас с Марком кормили, было относительно тепло. Староста, сухой костлявый мужик, выгнал всю родню по соседям, чтобы не глазели.

Марк не был дома почти пол года и выспрашивал Шуга, что и как… Тот стоял с женой у дверей в избу, дальше не проходил. Женщина подала нам на стол, беспрестанно кланяясь. И теперь молчала, потупив глаза. Все это производило очень тягостное впечатление.

Я хорошо помнила: по одежке встречают…

Из сундука Фица достала мое свадебное платье. Я повесила его чуть в стороне от огня, чтобы не пропахло дымом, и, набрав в рот воды, фукнула на него несколько раз. Оно, конечно, сильно слежалось. Расправив руками сколько смогла, я решила помыться. Пахло от меня не так чтобы очень уж свежо. Поэтому потребовала нагреть воды во всей посуде, сколько можно. Фица, уже привычная к моим требованиям, помогла мне обмыться и вымыть голову, волосы я высушила у очага.

Думаю, в доме тепло ровно то время, пока горит огонь. После меня обмылся Марк.

Спать мы все равно ушли в кибитку. Там тепло и вроде бы до сих пор нет клопов.

Утром я оделась особенно тщательно. Платье отвиселось, воротник Фица везла отдельно, он был аккуратно скручен в трубочку и почти без заломов. Волосы она мне уложила, как на свадьбу, но косметикой я не смогла воспользоваться. Черепок с краской то ли украли где-то на последних ночевках, то ли мы сами забыли. Цена ему была копейка, потому я не стала ругать ревущую Фицу.

Пришлось поклясться, что не накажу и на нее не думаю. Зато я надела набор, который мне подарил Марк. Серьги и брошь, которой я заколола воротник, смотрелись очень хорошо. Кольцо я надела на безымянный палец правой руки. На левой поблескивало гладким ободком обручальное. Думаю, из того, что было мне доступно, я выжала максимум.

Марк уже начал ворчать, что я слишком долго вожусь. Сам он тоже приоделся и накинул тот красивый плащ, который был на нем на свадьбе. Надел узкую золотую полоску венца с крупным алым кабошоном. Камень поддерживали золотые листочки. Отлично смотрелось. Интересно, мне такой положен?

После полудня показалась громада замка, и через час мы подъехали к нему.

Четыре квадратные башни со смотровой площадкой наверху каждой. Метров пятнадцать в высоту. Между собой соединяются крепостной стеной. Сам замок не слишком высок. Кажется, всего четыре этажа, считая и полуподвальную кухню.

В двух башнях, как говорил Марк, жили солдаты. Четвертый этаж занимала графиня Шарон и ее придворные дамы. К зданию замка примыкали конюшни и службы. Думаю, летом здесь будет редкостная вонь.

Сам Марк занимал второй этаж. Там были покои отца, туда он и перебрался после его смерти. Там же буду жить и я.

Нас встречали. На высоком каменном крыльце стояла графиня. Она выделялась одеждой, не узнать было невозможно. Ярко алая шуба. Покрытие то ли атлас, то ли шелк, на таком расстоянии не различить. Дамы сопровождения одеты в серые и коричневые тона. Шесть человек. Рядом с мадам, на шаг позади, стоял управляющий. Уже одно то, что он протеже этой особы, не вызывало у меня восторга. Но – посмотрим.

За вдовствующей графиней и сопровождением толпилась группа поддержки из слуг. В целом получилась приличная толпа.

Марк подал мне руку и помог выбраться из кибитки. Как приличная и послушная жена, я шла опираясь на его руку. Наверное, это смотрелось немного смешно. Красивый молодой парень с маленькой девочкой под руку.

– Сын мой, я рада приветствовать тебя в замке Шарон!..

Графиня слегка склонила голову.

Дамы и управляющий поклонились ниже. Слуги согнулись пополам.

Ого! Голос у графини был глубокий, красивый. Но не могла бы она обратить внимание на то, что сын прибыл не один? Ничего, что сын с женой приехал? Что значит – «тебя»? Почему не «вас»?

– Мадам, я рад, что вернулся домой. Позвольте представить вам мою жену – графиню Катрин Шарон.

Надо же, как официально!

Я поклонилась даме. Она посмотрела на меня как на пустое место и даже не кивнула в ответ.

– Сын мой, твои покои готовы.

Она подошла к Марку, оттеснив меня себе за спину, и оперлась на его руку, увлекая его в дом.

В дороге я много думала над тем, что рассказывал гвайр Фрук. Некоторые сведения меня порадовали, некоторые – нет. И я представляла себе разные варианты встречи с графиней-матерью. Так что заготовка на случай трудной встречи у меня,