— Спасибо за поддержку.

Их взгляды встретились, и в этот момент между ними установилась связь, которая не имела никакого отношения к сексуальному влечению. Затем Видаль отдернул свою руку и сказал:

— Мне нужно сделать несколько звонков. Ты можешь отдохнуть у бассейна.

— Звучит заманчиво, — улыбнулась Ева.

Когда Видаль спустился к бассейну, солнце уже клонилось к западной стороне небосвода. Ева лежала на шезлонге лицом вниз. На ней был закрытый купальник. Ее кожа блестела от солнцезащитного крема, а волосы собраны в узел.

Постелив полотенце на соседний шезлонг, Видаль сел на него. Ева зашевелилась, повернулась к нему лицом и открыла глаза.

— Который час? — спросила она, приподнявшись на локте.

— Около шести. Шелли вернется через час, чтобы приготовить ужин.

Ева приняла сидячее положение:

— Хорошо. Я пошла одеваться.

— Не сейчас. — Схватив ее, Видаль перетащил ее на свой шезлонг, и она завизжала от неожиданности. — У меня планы на следующий час.

— Правда?

— Да, — ответил он, спуская с ее плеч бретельки купальника. Обнажив ее грудь, он накрыл ее ладонями, затем принялся ласкать соски.

Застонав, Ева выгнулась дугой и, запустив руку под пояс его шорт, обхватила пальцами его мужское достоинство.

Поднявшись вместе с ней, Видаль ловко избавил их обоих от одежды. Ева захихикала, и этот звук удивил Видаля. Он никогда не слышал, как она хихикает. Похоже, она и сама удивилась, потому что накрыла рот ладонью.

— Знаешь, как много фантазий у меня возникало, когда я наблюдал за тем, как ты плавала в бассейне в замке?

Ева покачала головой. Тогда Видаль взял ее за руку и повел к спуску в бассейн.

Оказавшись в прохладной воде, Ева окончательно проснулась. Небо начало темнеть, вокруг пели птицы. Она подумала, что они с Видалем как Адам и Ева в раю. Что вокруг них нет ничего, кроме первозданной природы.

Видаль заводил ее все глубже в воду, пока ее ноги не перестали доставать до дна. Тогда она обхватила ими бедра Видаля и предалась фантазии. Фантазии, в которой они любили друг друга и их отношения были настоящими.

Когда позднее Ева вернулась в свою комнату, в голове у нее пронеслось, что она любит Видаля.

Она тут же прогнала эту безумную мысль. Ведь она даже не знает, что такое любовь. Конечно, ее мать по-своему любила ее, но это чувство нельзя было назвать здоровым.

Нет, она не могла влюбиться в Видаля. Она просто увлеклась человеком, которому отдала свою невинность.

И Видаль, конечно же, ее не любит. Он рассмеялся бы ей в лицо, если бы она сказала ему, что влюбилась в него.

Выбросив эти мысли из головы, Ева окинула взглядом свое отражение в зеркале. На ней было длинное красное платье и босоножки. Ее волосы были распущены, на лице не было ни следа макияжа.

Когда Ева заглянула в кухню, Видаля там не оказалось. Шелли заметила ее, и Ева неловко извинилась.

— Вам не за что извиняться, — улыбнулась Шелли. — Лучше зайдите и помогите мне. Нужно порезать грибы.

— Хорошо, — робко улыбнулась в ответ Ева.

Шелли была такой открытой и дружелюбной, что было невозможно не вступить с ней в разговор. Ева рассказала ей о своей покойной матери и о дворце.

— Наверное, жить во дворце необычно, — предположила Шелли.

Ева пожала плечами:

— Да, необычно. У меня было множество привилегий.

Шелли легонько сжала ее руку:

— Дворец, конечно, удивительное жилище, но, похоже, не слишком уютное.

Ева рассмеялась, затем, удивившись этому, прижала ладонь ко рту и покачала головой:

— Совсем не уютное. Скорее наоборот.

Они так увлеченно разговаривали, что Ева не заметила стоящего в дверях Видаля, пока он не произнес:

— Шелли, ты, наверное, уже утомила Еву своей болтовней.

Подняв на него взгляд, Шелли бросила в Видаля кусочек сладкого перца. Он его поймал и съел.

— Не беспокойся! Благодаря помощнику шеф-повара все уже готово, и я сейчас уйду.

Помахав им обоим рукой, Шелли удалилась.

Ева уже накрыла стол на террасе. Она отнесла туда тарелки с едой и вино и зажгла свечи.

— Тебе не было необходимости помогать Шелли готовить ужин, — заметил Видаль, когда они сели за стол. Он выглядел сексуально в белой рубашке и вылинявших джинсах.

— Я говорила тебе, что мне нравится готовить. Хотя, конечно, до профессионализма Шелли мне очень далеко.

— Она дипломированный шеф-повар.

— Да, она мне об этом сказала. — Ева съела немного ризотто с морепродуктами и выпила глоток вина. — Ты вообще не готовишь?

— У меня никогда не было в этом необходимости. Сначала я жил в школе-интернате, затем в общежитии университета. Потом перебрался к вам во дворец вместе со своим отцом. В общежитии я, как и все студенты, питался ужасно.

— А затем ты заработал миллионы и смог себе позволить нанять шеф-повара.

— Точно.

Какое-то время они ели молча, затем Ева положила вилку и сказала:

— Знаешь, я тебе завидую.

Видаль прижал ладонь к своей груди:

— Ты, принцесса, выросшая во дворце, завидуешь мне?

— Пожалуйста, не называй меня принцессой.

— Хорошо, — уступил он, подняв бокал.

Ева чокнулась с ним:

— Спасибо.

— Итак, скажи, почему ты мне завидуешь.

— Потому что у тебя была возможность поступить в университет. Я всегда этого хотела.

— Ты тоже могла бы туда поступить.

Ева покачала головой:

— В отличие от тебя я не семи пядей во лбу. Я не получила бы грант на обучение, а самой мне было бы нечем платить за образование. В двенадцать лет я перестала посещать обычную школу и перешла на домашнее обучение. Мой учитель давал мне недостаточно знаний, и я не смогла бы сдать даже основные экзамены.

— Какую специальность ты выбрала бы?

— Я хотела бы изучать экономику и управление бизнесом.

— Теперь тебе ничто не мешает получить образование. Я дам тебе денег.

Она возмущенно посмотрела на него:

— Я рассказала тебе о своем желании не для этого. Ты не должен ничего мне давать. Ты и так достаточно для меня сделал.

— Прости, Ева. Я не хотел тебя обидеть. Но твоя мечта вполне достижима.

— Прости. Мне не следовало так остро реагировать. Я просто не хочу, чтобы ты считал меня корыстной.

Видаль покачал головой:

— Поверь мне, ты наименее корыстная женщина, из тех, кого я когда-либо знал.

Ева улыбнулась и подняла указательный палец:

— Вот видишь, у меня есть хотя бы одно положительное качество.

Глаза Видаля блестели как два аквамарина — Не беспокойся, у тебя их намного больше.

Щеки Евы вспыхнули, и она мысленно отругала себя за такую реакцию. Ее возмущало то, что она так отчаянно жаждала его одобрения.

Видаль