экспонатов, чем он сам. Например, витрины с названием «Прочие летательные средства» – с зачарованными корягами, деревянными бочками, сёдлами с упряжками из черепов животных и даже чьей-то берцовой костью.

До сегодняшнего дня Ула, Нина и Алек думали, что единственным транспортным средством у омни, помимо холов, были боуборды, на которых гоняли по Вильверлору их сверстники. А тут рядом с летающей всячиной стояли даже мётлы. Алек попробовал взять в руки массивную метлу с густым пучком прутьев, но та оказалась неподъёмной. Табличка сообщала, что метла семейная, регион изготовления – север Австрийского герцогства, год – приблизительно тысяча двухсотый, материал рукояти – лиственница, помело – вальпургиевый прут, а также что метла выдерживает до двухсот восьмидесяти килограммов. В следующей витрине расположились мётлы поменьше, подписи сообщали, что это женские и детские крестьянские мётлы с севера Европы. В отдельном стеклянном кубе висел экспонат под номером 241 – изящная тонкая метла с гладкой рукоятью и металлическим обхватом, украшенным драгоценностями. Как гласила табличка, метла принадлежала знатной семье Альбицци родом из анклава Стато-Флоре. Патриция и Чалис тут же заявили, что семьи Пеларатти и Ноблехем дружат с этими Альбицци.

Последним залом, куда повёл учеников Сорланд, был зал смежных искусств. Там выставлялись экспонаты совместного творчества представителей разных ветвей. К примеру, подводный транспорт, созданный ведьмами и прибрежными людьми. Сельскохозяйственная селекция – аграрные эксперименты оборотней, которые приносили ингредиенты из труднодоступных слоёв, и прибрежных людей, отлично ладивших с живой природой. Только совместного творчества вампиров с кем бы то ни было не обнаружилось.

Сорланд привёл детей в этот зал ради одного-единственного экспоната – светоча, каретного фонаря изобретателей Пурпурео и Бьёрнсена, не сходившего с городских афиш и передовиц газет второй месяц подряд. Фонарь имел набор линз и массу настроек, например, мог освещать слои таким образом, чтобы их видели не только ведьмы, но и оборотни без тотемов, прибрежные люди и, конечно, вампиры.

Кто-то из одноклассников уже приходил в музей с родителями, но обитатели приюта попали на выставку впервые. Они слышали о фонаре с самого первого своего дня в Вильверлоре, и им было ужасно интересно, что же это за штуковина.

Всего фонарей в витрине было четыре. Три чёрных, без стёкол и четвёртый красный, со всеми стёклами на месте. Под ним и стояла табличка «Светоч. Новое поступление».

Сорланд подошёл к витрине и снова открыл её ключом. Откуда учитель каждый раз выуживал ключ, никто заметить не успевал. Открывая витрину, Сорланд попутно объяснял, что фонарю для правильной работы нужен полный набор линз и безупречная покраска, сквозь которые могла бы просачиваться магия. В чёрных, словно обугленных фонарях, по словам учителя, магия давно просочилась наружу, а линзы были безвозвратно утрачены. У светоча все линзы были в целости и сохранности, краска сияла, настройки работали исправно, отчего фонарь и представлял такую высокую ценность для науки и общества. Правда, пояснил Сорланд, в музее сейчас находились только основные передние линзы, остальные отправили на реставрацию доктору Хейзу в школьную обсерваторию.

– Создателем фонаря считается Андор Бьёрнсен, – начал рассказ учитель. – Механик работал в бывшей конюшне и использовал каретные фонари для освещения стола. На изобретение Бьёрнсена натолкнула женитьба: его очень расстраивало, что молодая жена, прибрежная женщина, не могла видеть слои, и мастер решил создать для неё очки. Бьёрнсен бился над прибором денно и нощно, но ни на йоту не приблизился к успеху, – Сорланд показал жестом, что значит ни на йоту. – В день, который считается датой изобретения светоча, Андор Бьёрнсен позвал жену примерить очки с семью новыми линзами. Молодая женщина надела окуляры и пожала плечами – окружающий мир остался для неё неизменным. Бьёрнсен впал в отчаяние. Изобретатель рвал на себе волосы, а жена стояла и ждала, пока тот успокоится. К тому моменту уже спустились сумерки. Женщина сняла очки и положила их на стол. Она открыла стеклянную дверцу каретного фонаря, торчавшего из дыры в столе, и потёрла пальцами фитиль свечи. Свеча вспыхнула, свет прошёл через линзы очков, и госпожа Бьёрнсен увидела клубы синего дыма внутри луча. Бьёрнсен издал победный крик – его супруга наконец-то видела то, что ему было нужно. Изобретатель выпроводил её за дверь и занялся чертежами и расчётами. К утру фонарь с новыми линзами был готов. Оставалось только зачаровать настройки и нанести краску, чтобы чары держались внутри фонаря. Бьёрнсен оделся, сложил изобретение в саквояж и отправился в малярную лавку Пурпурео заказать покраску устройства. В тот день Андор Бьёрнсен и Фортунато Пурпурео основали магические механические мастерские. Каждая уважающая себя энциклопедия упоминает об этих фактах с тем же рвением, с каким игнорирует причастность к открытию жены изобретателя. Госпоже Бьёрнсен ни много ни мало принадлежало изобретение самовозгораемых свечей, которые женщина придумала делать из воска обсидиановых пчёл ещё задолго до знакомства. Энциклопедии упоминают о существовании самовозгораемых свечей, но не в связи с изобретательницей, имя которой до нас даже не дошло, а в связи с тем, что во времена Пурпурео и Бьёрнсена фитили смачивали слюной вампира.

Учитель закончил рассказ и достал свечку из деревянной коробки с надписью «Чёрная дюжина». Он вставил её в фонарь, потёр пальцами фитиль, и тот вспыхнул без огня. Сорланд захлопнул переднюю линзу, и фонарь, словно кинопроектор, направил луч на пустую стену, весь воздух, попадавший в эту полосу, наполнился существами из плотного скопления света всех возможных оттенков.

– Это то, о чём ты спрашивала! – хором воскликнули Ула и Алек, обращаясь к Нине.

Светоч показывал ученикам слой эос, тот самый, по которому Ула бежала до озера Клейфарватн и в который ходила с Оланном на занятиях, этот же слой Алек видел в ночь знакомства с Сорландом и на уроках спиритологии у доцента Коркоран.

Нина всегда интересовалась, чего это друзья видят такого, что у неё не получается, и теперь расстроилась, что никто не обманывал. Видимо, вампирской ветви и впрямь досталось меньше талантов, чем остальным. К такому было сложно привыкнуть. Раньше Нина всегда была первой в учёбе, несмотря на ужасное поведение. Это была суперсила, которой она ставила на место задавак и зубрил из интерната. Но после того как Сорланд рассказал о её настоящих способностях, учёба вдруг потеряла смысл. Остальным трём ветвям надлежало корпеть над учебниками, вкладывать в головы знания, чтобы эти знания потом служили до конца жизни. Вампирам же, как рассуждала Нина, всего-то стоило подождать до совершеннолетия, когда запрет на распитие крови снимается, и вежливо попросить по глоточку у своих наполненных знаниями друзей. Какой смысл сегодня напрягать извилины, если потом целую библиотеку можно засунуть в голову не ударив пальца о палец? Нине впервые в жизни казалось, что знать всё на свете – это никакая не суперсила, а бестолковый дар, которому даже сами вампиры не могут найти применения.

Из музея дети вышли под впечатлением, Клара Пурпура и Аксель Тиер обсуждали, как после каникул на занятиях по смежным искусствам они тоже попробуют сконструировать нечто подобное. Пеларатти утверждала, что у её семьи есть похожий фонарь, не светоч, конечно, но другое не менее ценное изобретение Пурпурео и Бьёрнсена. С его помощью они смотрят трансляции из анклавов по всему миру. Сорланд задал на каникулах прочитать о самых значимых изобретениях авторов фонаря. Напоследок он отвёл учеников к бабуле Фрументо, знаменитой на весь Вильверлор поварихе и владелице одноимённой пекарни. Там румяный внук бабули Роберто угостил детей розовым какао с лавандовыми пряниками. За дверями пекарни официально начинались каникулы.

Тёмное дело Белой ночью

Когда дети вернулись в приют, там было непривычно тихо и безлюдно. В гостиной, где всегда было не протолкнуться, никто не сидел у камина, не боролся за самое удобное кресло, не качался в гамаке под лестницей. Приют опустел, все, кто мог, ещё днём отправились по домам встречать Белые ночи с родными и близкими. В их числе должна была быть и Ула, но в последний момент выяснилось, что её родители едут в срочную командировку и каникулы ей придётся провести в Вильверлоре. Родители на этот счёт очень переживали, а Ула, хоть и скучала