Алексеев, сделав вид, что вытирает рот, незаметно для Снопова, приложил палец к сомкнутым губам, прося Анну замолчать.

– Да, конечно, мы с Константином Сергеевичем давно знакомы, – поспешила подыграть старику Анна Сергеевна.

– Ну, раз все в сборе, давайте начинать разбор полётов. Пожалуй, начнём по порядку. Первое, что я хотел бы вам сказать, так это то, что слияние в единого андрогина вам не совсем удалось.

– Как же так? Мы же соединились в одно целое и летали – будь здоров, как! – огорчился Снопов.

Да вот, как раз, не совсем в одно, Костя. Анне этот опыт удался. А тебе кое-что мешало, из-за обоюдной торопливости на стадии взаимной притирки. Понимаешь о чём я?

– Неужели, вы хотите намекнуть, что я – кхе-кхе, – плохой танцор?!

Алексеев рассмеялся.

– Нет, конечно! Я говорю о другом. О разной степени единения. Вот ты – ты воспринимал это слившееся существо двуликим. А Аня – двуединым. У неё не было первоначальной раздвоенности восприятия. Центр зрения, переместившись в шишковидные железы обеих голов из зрительных бугров, у Ани выдавал стабильную панораму на 360 градусов. Сигнал поступал со сдвигом фаз в 90 градусов, как синус и косинус. Когда у одного 0, у другого – максимум – единица. Понимаете, математики? – Константин Сергеевич вопросительно качнул головой, глядя поочерёдно на каждого.

– Вы хотите сказать, что за восторгом от новизны ощущений я не обратил внимания на размытость картинки?

– спросил Снопов.

– Да, в силу того, что в твоём гороскопе нет строгой квадратуры между Луной и Марсом. У тебя угол не 90, а 100 градусов. В то время как у Анны квадратура чистая, без отклонений. Вот и пошёл перекос! Эта же причина породила ощущение четырёхрукости в твоём случае, Костя. Ведь у Ани такого чувства не возникало, правда?

Анна в знак согласия качнула головой.

– Получается как в анекдоте: Поспишилова поспешила, – улыбнулся Константин Сергеевич. – Не услышали вы партнёра, Анечка. А всё от сильной эмоциональной зависимости. Впредь, будьте внимательнее друг к другу. Так как ваша квадратура чистая, то вы, Аня, ведущая в двуедином андрогине с Костей. На вас лежит ответственность как на командире корабля.

– Но ведь при пробуждении она тоже жаловалась на размытость изображения, – обиженно запыхтел Снопов.

– А я не о пробуждении говорю, Костя, а о восприятии во втором внимании. После пробуждения функция зрения вернулась от третьего глаза к зрительным буграм. То, что вы страдали от размытой картинки при зашкаливавшем давлении крови – это чистая физиология, к тонкому телу она отношения не имеет.

– Анна не виновата, Константин Сергеевич. Это ваш индейский «Ану-ка шибану-ка!» порол горячку, не давая нам опомниться. Ни у неё, ни у меня просто не было времени на адаптацию.

– Ясно. А как вы думаете, Костя, в чем причина его спешки?

– Да в скипидаре в одном месте. В чём же ещё?

– Аня, вы тоже так считаете?

Пока Анна подбирала слова, её осенила догадка. Она поняля, почему торопился «индеец».

– Нет. Я думаю, что Хулиан торопился создать из нас единого Нагваля до наступления момента нашего обоюдного опямятывания. Видимо, он не хотел, чтобы мы вспомнили, кто есть кто.

– Возможно. Ну, пойдём дальше. У кого какие вопросы? Задавайте!

– А почему спина к спине, а не лицом к лицу? – спросил Константин.

– Ну, сами знаете: «лицом к лицу – лица не увидать!», – улыбнулся Станиславский. – Но, если серьёзно… Всё дело в слиянии в единое существо: в объединении энергии позвоночного столба у мужчины и женщины, и в одновременном действии обеих шишковидных желез – центров третьего глаза. В положении «лицом к лицу» этого не добиться…

Как по-вашему, что с вами делал дон Хулиан в первой части вашего Марлезонского балета, до того как вы скрестили локти на диафрагме?

– Я думаю, что когда мы расставили руки, образовав греческое Тау, он заряжал нашу конденсаторную батарею, накачивая энергией эфира позвоночный столб, – ответила Анна.

– Именно так. У мужчины, отдающей, позитивной, является правая рука. У женщины – левая. Принимающей рукой, соответственно, у мужчины будет левая рука, у женщины – правая. Когда вы стояли, расставив руки в стороны, ваши ладони соединялись, как плюс с плюсом, а минус с минусом. Созданный вами коллективный конденсатор накапливал энергию, получаемую от Нагваля Хулиана.

Теперь проанализируем второе действо.

Стоя спина к спине, вы скрестили локти, и, соединили на боках кисти рук с руками партнёра, имеющими противоположную полярность.

– Цепь замкнулась, и начался разряд конденсатора, – прокомментировал Снопов.

– Именно. И при этом разряде, замкнутые цепи рук служат обмоткой соленоида, а сдвоенный позвоночный столб – сердечником. Вы превращаетесь в пульсирующую катушку, в которой циркулирующая внутри полостей позвоночного столба энергия, чередуется с бегущим по рукам, а, следовательно, и по поверхности двух тел – кольцам обмотки – электрическим разрядом.

– Видимо, в этот миг мы и стали ощущать себя, попеременно, то мужчиной, то женщиной – догадалась Анна.

– Думаю, да, – согласился Станиславский. – Но ведь на этом всё не закончилось, не правда ли?

– Нет, не закончилось. Тут кочегар Хулиан поддал нам жару. Я думал, что мы сейчас сгорим к такой-то матери!

– Вы были недалеки от истины, Костя. Под воздействием нарастающей мощи переменного магнитного поля, создаваемого в этот момент Хулианом, ваш соленоид превратился в генератор. И если вовремя не остановиться, то можно сжечь как оболочку, так и сам кокон, став странниками бесконечности.

– Я же говорил тебе, что мы легко отделались! – обратился Снопов к Анне. – Ох уж мне этот индеец из Шаолиня!

Станиславский улыбнулся.

– Оставим избыточность энергии на совести дона Хулиана. Итак, вы превратились в единую сущность, обладающую колоссальной силой. Плюс – защитная ударная эманация взгляда, парализующая всех, приближающихся к вам, существ на 360 градусов.

– Ну, уж прямо-таки парализующая? – недоверчиво ухмыльнулся Константин.

– А как вы думаете, Костя, что испытывает живое существо при сдвиге точки сборки восприятия? – спросил Станиславский.

– Оно испытывает ужас и остановку дыхания, – ответил Снопов.

– Так вот, под воздействием ударной эманации взгляда такой силы, сдвиг точки сборки живых существ неизбежен.

– Фью-фью-фью! – присвистнул Снопов. – Хорош, страж незримый!

– К тому же, этому миру уже не принадлежащий, из-за нарушения энергетики пространства. Ведь, задействованная колоссальная энергия сдвигает его по волокнам акаши вспять. Потому, такая сущность незрима для обычных людей и неуязвима для внешнего воздействия.