Вейч развернулся к нему так быстро, намереваясь хоть как-то приструнить этого негодяя, но Майкл придержал его за плечо – словами его было не пронять.

-Интересная, говоришь? – Усмехнулся он ледяным голосом, от которого и у блондина, и у девчонки мурашки побежали по коже. – Мне вот интересно, как ты живёшь без мозгов, Сантор Бейлс? – И тут же тыкнул пальцем в сторону Оливии. – А ты – без сердца?!

Оливия пристыженно опустила голову, а Сантора это только распалило.

-Думаешь, ты самый умный да, Тайлер?! Припёрся со своей Трайсети и сразу же начинаешь устанавливать свои порядки? Здесь ты никто, это Грессия, детка!

-Да ну?! – Похоже, Майкла это только забавляло. Его невидящие глаза уверенно следили за наглым мальчишкой, а с лица не сходила кривая усмешка, не предвещающая нахалу ничего хорошего. – Ты здесь болтаешь всякие гадости про Вейча, а знает ли твоя дорогая Оливия, что до четырнадцати лет ты носил женское бельё и ощущал себя девочкой?! Нет?! Красил губы и ногти, и всё это было последствием психологической травмы, нанесённой тебе отчимом! Тоже нет?!

-Замолчи! – Прошипел Сантор, но Майкла было не унять.

-Он насиловал тебя, регулярно и жестоко. А твоя мать потом выложила крупную сумму денег, чтобы ты прошёл несколько курсов реабилитации… Поздравляю! Так у тебя открылись способности, и ты стал супранормным! Продолжать? …

-Нет…

Глаза Сантора налились кровью и слезами, Оливия же смотрела на него как на доселе неизученный вид животных – с трепетом и ужасом, и даже Вейчу стало его жаль…

-Пойдём, Вейч. – Победоносно произнёс Тайлер после своей сокрушающей жесткой речи. – Здесь дурно пахнет… Ну и компанию себе подобрал Морис…

Они вышли за дверь, продолжая свой молчаливый диалог. Оливия же бросилась к Сантору, а он отмахнулся от неё, зло провожая взглядом отца и сына.

-Я это так не оставлю. – Пробурчал он себе под нос. – Я отомщу этому наглому слепцу…

Мы прошли в кабинет Правителя, его я помнил ещё со времён того времени, когда Мирия была жива и мы оба были фактическими пленниками Королевского Дворца. Здесь ничего не изменилось, стеллажи с книгами, портреты семейства Элсон – я вздрогнул, встретившись глазами со смешливым взглядом Её Величества Виктории, матери Эдварда, и ещё раз поразился их схожести с внучкой, слишком рано от нас ушедшей.

Поискав глазами портрет Мирии, я вдруг осознал, что желание и нежелание увидеть его здесь среди прочих равносильны. Слишком болезненной была потеря, и особенно остро она ощущалась здесь, на Грессии.

Словно прочтя мои мысли, Правитель тяжко вздохнул:

-Её здесь нет, если Вы стремитесь отыскать глазами Мирию. Я… Я просто не смог бы спокойно здесь находитсья, глядя пусть в нарисованные, но глаза моей единственной дочери… Я так виноват перед ней. Боги, Вы не представляете, какие муки совести уготованы мне ночами…

Значит, я страдал не один. От осознания этого легче не становилось. И всё же…

-Я любил её. – Продолжал он свою странную исповедь. – Может быть, не так, как бедная девочка того заслуживала, но любил.

-… не так, как любите Мартина? – Почти нагло, но зато честно спросил я.

-Нет. Нет, Мартин для меня смысл этой жизни, и я рад, что он займёт Трон Грессии после меня. Но я хотел поговорить с Вами о Морисе…

Я ждал этого момента с начала нашего разговора, и вот, похоже, он настал.

-Я слушаю Вас, Ваше Величество.

Вздох. Эдвард собирался с мыслями. Где-то тикали часы, или это мне казалось?

-Вы знаете, что я совершил не мало ошибок, когда только узнал о существовании мальчика… Так же, как и в случае с его матерью. Я признаю, что был не прав.

Да, было дело, а ведь я почти забыл, как всё начиналось. Едва весть о том, что у Мирии появился ещё один ребёнок, а сама она всё же погибла, дошла до ушей Правителя, он, подобно графу Анедо, встал в стойку, объявив, что не признает маленького Мориса членом своей семьи. В основном это было вызвано биологическим отцовством ребёнка – Эдвард Элсон «поверить не мог, что Мирия могла сделать ЭТО с ненавистнейшим врагом Его Величества», то есть Элиасом Фейверитом, но мне было плевать. Вобщем-то, я так и заявил ему, чем слегка охладил взрывной пыл дедушки, не желавшего признавать родство внука.

Но это было в самом начале. Да, Морис Б. всем напоминал Дельфина внешне, но пообщавшись с ним минут десять, сразу становилось понятно, что это совершенно другой человек. И со временем Эдвард усмирил свою неуёмную гордыню, в большей степени, конечно же, благодаря Мартину. Маленький Наследник Трона Грессии поднял там такой шум, с показушной истерикой и всем прочим, что деду-Правителю волей-неволе пришлось принять сам факт существования малыша Мориса, и, как следствие, его родство по крови.

Нет, Эдвард не воспылал к нему неземной любовью, но хотя бы в их отношениях исчезла явная неприязнь – тогда Морис Б. был слишком мал, чтобы осознать её, и этот период прошёл для него безболезненно.

Но сегодня Его Величество решил удивить меня ещё больше.

-Я знаю, что значит для Вас Морис, - начал Правитель, будто издалека. – И всё же, меня беспокоит то, что случилось. Я про побег из дома…

Нет, Эдвард никогда не был идиотом. И двое сопляков, как бы умело они не пели, не смогли запудрить мозг повидавшему жизнь Правителю.

Я промолчал, а он продолжил:

-Я понимаю: мальчик ещё не окреп психически. И то, что вы появились вслед за ним хороший показатель. Но… Вы уверены, что справляетесь с ролью отца, Элитариус?

Меня взбесили и возмутились его слова. И всё же я сдержался, чтобы ещё больше не накалять обстановку.

-Я уверен, что мы сами разберёмся с нашими семейными делами, Ваше Величество.

- Позвольте Вам напомнить, что Морис часть и моей семьи…

-Официально – нет. – Взбрыкнул я. – Только дети, рождённые в законом браке, признаются законными членами Правящей Крови. Я помню Ваши законы, Ваше Величество, и Морис под них не попадает.

-Но фактически – он мой внук. – Не желал тот уступать. – И я пекусь о его благополучии, а потому взял на себя смелость пригласить мальчика погостить на Грессии столько времени, сколько он захочет.

-Что?!

Это было катастрофой. И шансом Мартина и Мориса Б. наворотить столько дел, сколько нам с графом Анедо не исправить чёртову кучу времени.

-Конечно же, Вы можете тоже оставаться в Королевской Дворце. – Сухо продолжал Правитель. – Но, мне кажется, для всех лучше было бы, если Вы поживёте какое-то время отдельно…

-Я остаюсь! – Тут же выпали я, наплевав на всякую гордость и под полный недовольства взгляд Его Величества.

Но он не мог так запросто выпроводить меня с Грессии, в конце концов мы были равны по своему положению. И да, я всё ещё мог испепелить его взглядом – в прямом смысле. И Эдвард это помнил.