День выдался жаркий, а я работал на самом солнцепеке. Перед свиданием нужно было заехать домой, принять душ, но я не мог ждать. Постоянно думал о Клэр, о том, какое у нее было лицо, когда я тем утром разбудил ее в шесть часов, а солнце уже светило в окна, так что она не могла заснуть. У нее вокруг глаз остался вчерашний макияж, волосы спутались, а когда я подошел поцеловать ее перед уходом, она сердито на меня смотрела.

– Я тебя люблю, – сказал я.

– Ну да, – ответила Клэр, а когда я подошел к двери, окликнула меня. Я остановился, но она всего лишь улыбнулась и добавила: – Хуже того, я тоже тебя люблю.

После работы я пришел в ее дом, который теперь наш, – пришел весь в грязи и в строительной пыли. Клэр открыла дверь и сказала, что в таком виде она меня в дом не пустит, поэтому я разделся на пороге: снял ботинки, рабочие штаны, даже рубашку – и все это не сводя глаз с Клэр. Она сложила руки на груди и наблюдала за мной, прислонившись к двери. Смеялась, хмурилась и краснела – все сразу.

Я стоял перед ней на пороге в одних трусах. В спину светило солнце.

– Хорошо, что изгородь у миссис Мэкси такая высокая, – сказала Клэр, оглядывая меня с ног до головы. – Ее бы сейчас удар хватил.

Она взяла меня за руку и повела на кухню – не совсем куда я рассчитывал, но я шел безропотно. На кухне Клэр полезла в сумочку. Я видел, что она собирается мне что-то сказать, и тут меня вдруг как громом ударило: она решила порвать со мной! Помню, я еще подумал: это кем надо быть, чтобы позволить мужчине раздеться до трусов, а потом его отшить? И тогда она наконец решилась.

Я стоял перед ней в одних трусах, а Клэр сообщила, что я буду отцом.

– Я сегодня ходила к врачу, – сказала она. Вид у нее был такой нервный, что я даже встревожился. Решил, у нее что-то серьезное.

– Все хорошо? – спросил я. Помню, она кивнула и прижала ладони к моей голой груди. На секунду закрыла глаза, а потом протянула мне этот снимок.

– Я немного беспокоилась, потому что нашла несколько пятнышек крови. Где-то я читала, что последствия могут быть серьезные, поэтому пошла провериться.

– Ох, детка… – У меня от страха сердце ухнуло.

– Нет, все в порядке, – сказала она. – Ну, почти. Взгляни.

Я разглядывал странную зернистую картинку и несколько секунд не понимал, что это Клэр мне показывает.

Наверное, она увидела на моем лице недоумение, потому что засмеялась.

– Грегори, – сказала она, – у нас будет ребенок.

Помню, у меня подогнулись колени. Я громко выдохнул и опустился прямо на кухонный кафель – об этом я не очень люблю рассказывать. Помню, как смотрел Клэр в лицо, а она глядела на меня. Ей казалось, что я не рад.

– Знаю, это неожиданно, и мы такого не планировали, – сказала она. – Но тебе не о чем беспокоиться. Сам решай, будешь ли ты участвовать в его жизни. В конце концов, ты не собирался заводить семью с женщиной старше тебя, так что…

– Нет, Клэр, – сказал я, притянув ее к себе. – Именно это я и собирался сделать. Сегодня я весь день о тебе думал. О тебе и о том, что ты изменила мою жизнь к лучшему. До того как мы встретились, я был… простым парнем. Но ты меня полюбила, и я чувствую в себе… красоту.

Возможно, это самые глупые слова, которые взрослый мужчина когда-нибудь говорил женщине, тем более что я тогда стоял перед ней на коленях в одних трусах. Однако эти слова в точности отражали мои чувства – вот я и решил посмотреть, что будет, если сказать их вслух. Я думал, что Клэр отшутится, как она всегда делала, услышав от меня признания в любви, – но нет. Она стояла, держа меня за руку, и я понял, что она дрожит.

– Конечно, ты красивый, – сказала она, коснувшись моего лица. – Мне ли не знать – ты стоишь у меня на кухне в одних трусах.

Мы еще несколько секунд смотрели друг на друга, а потом засмеялись. Не думая больше ни секунды, я обнял Клэр и прижался лицом к ее животу.

– Мы поженимся, – сказал я.

– Потому что я залетела?

– Потому что я люблю тебя и нашего ребенка. И это самый счастливый момент в моей жизни.

И Клэр, как ни странно, согласилась.

Каждый раз, глядя на этот снимок, я вспоминаю тот день и думаю, что именно тогда я и стал мужчиной.

Кэйтлин сидит за рулем, я смотрю на ее профиль. Поехать по магазинам мы решили вчера. Кэйтлин не захотела возвращаться к Бекки за своими вещами, даже айпод у нее оставила. Не хотела видеть ее – по крайней мере какое-то время. Понимаю: Бекки – часть ее прошлой жизни, а Кэйтлин готовится начать новую. Тем не менее мама связалась с Бекки и попросила отнести вещи на почту.

Кэйтлин сбежала в Лондон почти с пустыми руками, и я взяла ее за покупками. Это слабый предлог, чтобы выйти из дома, но уж какой есть. Мне позволено выходить в город под присмотром Кэйтлин, а это почти так же здорово, как выйти одной. После той прогулки с Райаном у нас с мамой немного улучшились отношения. Не то чтобы мы вдруг научились понимать друг друга; от того, что мы вместе сели на поезд и наехали на владельца стрип-клуба, между нами не рухнула стена. Просто впервые за долгое время мы сделали что-то вместе, что-то, о чем я еще не успела забыть; у нас теперь есть общая тема для разговоров помимо статей, которые мама вырезает для меня из «Дэйли мейл». И мы стараемся быть добрее друг к другу. Для нее это нелегко, но она очень старается не слишком мной командовать. Мне даже разрешено пользоваться кредиткой. Пин-код – 1-9-7-1, год моего рождения. Вряд ли я забуду, когда родилась. Этот номер я выбрала несколько лет назад, задолго до того, как мне поставили диагноз. Я уже тогда столько раз забывала стандартный код, что мою карту изымали и резали на куски чуть ли не каждый месяц. Мы с Кэйтлин смеялись над моей забывчивостью. Как мило – глупышка Клэр не может запомнить пин-код, у нее голова забита мыслями. А теперь я спрашиваю себя, не тогда ли впервые проявилась болезнь и тьма начала забирать меня по кусочкам?..

Кэйтлин зевает, совсем как в детстве – лицо растягивается в широкий круг.

– Устала? – спрашиваю я, хотя и так видно.

Кэйтлин кивает:

– Давно уже.

Помню, мы приехали домой в десятом часу вечера. Эстер еще не ложилась – они с Грэгом играли в прятки. Было странно видеть их вместе. Эстер веселилась вовсю, но мне при виде них стало не по себе. Будто я оставила дочь с чужим человеком. Хотя я знала, что он ее отец и мой муж, мне это не понравилось. Чувство тревоги, которое возникает каждый раз, когда я его вижу, стало сильнее. Я перечитала наши записи в книге воспоминаний. Очень красивая история. Именно так я ее и воспринимаю – как историю. Жаль, что героиня так рано отдала концы. Это как если бы Анна Каренина бросилась на рельсы в третьей главе, а Кэтти умерла до прибытия Хитклифа.