Мэдди никогда еще не связывала все происходящее с ней в систему, но сейчас, слушая Грега, испугалась. Что, если Джек и впрямь вознамерился ее изолировать? Она вдруг стала припоминать, сколько раз за последнее время он называл ее своей собственностью. От одной мысли об этом она содрогнулась.

– Смахивает на насилие… – пролепетала она чуть слышно.

– Наконец-то сообразила! Тоже мне новость! Или ты будешь утверждать, что это еще никогда не приходило тебе в голову? Единственное, чего он еще не стал делать, – избивать тебя субботними вечерами, но это лишнее, потому что ты и так находишься полностью под его контролем. Когда ты начинаешь брыкаться и действовать ему на нервы, он тащит тебя в Европу, на две недели отлучив от эфира, и заодно увольняет меня. Сдается мне, ты замужем за психом, свихнувшимся на почве контроля. – Грег удержался от слова «насильник», но подразумевал именно это.

– Может, ты и прав, Грег, – проговорила Мэдди, разрываясь между желанием оправдать Джека и сочувствием к Грегу. Тот рисовал ей отталкивающую картину, но ей было трудно с ним спорить. Просто она не знала, как ей быть.

– Прости, Мад, – тихо сказал Грег. Мэдди много для него значила, но он уже давно был возмущен тем, что вытворяет с ней Джек, а она этого не замечает. Зато Грег все замечал и был уверен, что его уволили отчасти из-за этого. Оставлять его рядом с Мэдди было слишком опасно. – То, что Джек с тобой делает, – форменное насилие.

– Не спорю, – грустно согласилась Мэдди. – Но все равно не до конца уверена. Ты не преувеличиваешь, Грег? Все-таки он меня не бьет. – На самом деле она все понимала, просто отворачивалась от реальности, жмурила глаза и затыкала уши. Но все равно от правды было никуда не деться.

– Как ты думаешь, он тебя уважает?

– Я думаю, он меня любит, – сразу выпалила она. То, что происходило в их европейском путешествии, казалось убедительным тому доказательством. – Думаю, он хочет сделать для меня лучше, хотя не всегда поступает наилучшим образом.

Грег совершенно не был с ней согласен. Он хотел одного: чтобы Мэдди задумалась, проанализировала свою жизнь с Джеком.

– Я думаю, даже мужчины, склонные к жестокому обращению, любят женщин, над которыми измываются. Думаешь, Бобби Джо тебя не любил?

– Нет, не любил. – Она не верила своим ушам: Грек сравнивал Джека с Бобби Джо! Это была настолько ужасная мысль, что Мэдди не желала ничего об этом слышать. Одно дело – мысленно признавать, что Джек насильник, другое – слышать это от Грега. Ей снова стало нехорошо.

– Ладно, допустим, Бобби Джо тебя не любил. Но подумай о том, что с тобой вытворяет Джек. Он таскает тебя за собой как вещь, как предмет, который он купил за деньги. Как ему нравится твердить тебе, что без него ты ничего бы не добилась! Ему нужно, чтобы ты в это поверила.

Хуже того, она уже в это верила, и Грег это знал.

– Мэдди, – не унимался он, – пойми, он хочет, чтобы ты считала себя его собственностью.

От этих его слов у нее по спине пробежал отвратительный холодок. Именно это Джек говорил ей в Европе.

– Почему ты так говоришь?

– Потому что он мучает не меня, не меня превращает в свою собственность. Мэдди, я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделала.

Она решила, что он попросит ее уговорить Джека принять его обратно. И была готова сделать это, хотя не ждала, что Джек к ней прислушается.

– Я сделаю все, чего ты захочешь, – пообещала она.

– Ловлю тебя на слове. Ты должна записаться в группу для женщин, подвергаемых жестокому обращению.

– Глупости, мне это не нужно. – Предложение Грега сильно ее удивило.

– Сначала сходи туда, потом решишь, нужно или нет. По-моему, ты просто не понимаешь, что с тобой происходит и кто в этом виноват. Обещай мне, что послушаешься. Я сам найду для тебя такую группу.

Именно это она хотела сделать для Джанет Маккатчинс, но ведь та была вся в синяках, а где синяки у Мэдди?

– Думаю, это откроет тебе глаза, Мад. Я сам пойду с тобой туда.

– Ладно, допустим… Если ты найдешь группу. А вдруг меня кто-нибудь узнает?

– Тогда ты скажешь, что привела меня. Мэдди, через все это прошла моя сестра. Она дважды пыталась покончить с собой, прежде чем сообразила, что с ней происходит. Я ходил в группу с ней. Это просто сюжет «Газового света»[6]. Она успела родить от мужа четверых детей.

– Что было с ней дальше?

– Она развелась с мужем и нашла нового, очень хорошего. Но для этого ей понадобилось три года психотерапии. Она думала: раз он ее не колотит так, как колотил нашу мать наш отец, значит, он настоящий герой. Но всякое насилие оставляет следы.

С этим было трудно не согласиться, но Мэдди еще хотелось верить, что Джек не такой, не хотелось признавать себя жертвой, а Джека – насильником.

– Ты, конечно, не в своем уме, но все равно я тебя люблю. Как ты теперь поступишь, Грег?

Ей было за него тревожно, она гнала от себя мысли о том, что он наговорил о Джеке. Это слишком ее пугало. Она уже начала уговаривать себя, что Джек не насильник. Просто Грег огорчен и сбит с толку, твердила она себе.

– Пойду в спортивные комментаторы на NBC. Я получил отличное предложение, начинаю через две недели. Ты знаешь, кто теперь будет с тобой работать?

– Брэд Ньюбери, – вздохнула Мэдди.

Она не хотела признаваться Грегу, до какой степени ей будет его не хватать. Возможно, полезно пойти с ним в группу, по крайней мере так они смогут видеться. Она была уверена, что Джек не позволит ей поддерживать отношения с Грегом, найдет способ полностью изолировать ее от него «ради ее же блага». Уж это она знала о своем муже наверняка.

– Репортер из CNN? – недоверчиво воскликнул Грег. – Ты шутишь. Он ужасен!

– Да уж, без тебя наши рейтинги наверняка обвалятся.

– Нет, не обвалятся. У канала есть ты. Все будет хорошо, детка. Ты просто подумай о моих словах, это все, о чем я тебя прошу. Обязательно подумай!

Грег был прав: чтение новостей на пару с Брэдом было наименьшей из ее проблем.

– Я так и сделаю, – ответила она не слишком уверенно.

До середины дня Мэдди в тревоге размышляла о Греге. Его страстная речь задела ее за живое, и она изо всех сил сопротивлялась этой правде. Когда Джек говорил, что она – его собственность, то имел в виду всего лишь свою страстную любовь к ней. С другой стороны, когда она теперь вспоминала свой отдых, то даже эта страстная любовь, особенно в последнее время, представлялась ей странной. Джек неоднократно причинял ей боль, в Париже дошло даже до крови. Сосок заживал после его укуса целую неделю. Когда муж любил ее на мраморном полу в лондонском «Кларидже», она сильно ударилась спиной и до сих пор чувствовала боль. Но это ведь не намеренно, просто он ненасытный и очень сексуальный мужчина, он постоянно ее хочет… А еще он терпеть не может строить планы. Разве это насилие – повезти ее в Париж, поселиться с ней в «Ритц», даже не предупредив заранее? Купить ей браслет в «Картье» и ленту в «Графф’с»? Нет, Грег просто бесится, он ужасно огорчен увольнением, и его трудно не понять. Самое недопустимое сумасшествие – сравнивать Джека с Бобби Джо. Между ними ровным счетом ничего общего, более того, Джек спас ее от Бобби Джо. Одного она не могла понять: почему ей становилось плохо всякий раз, когда она вспоминала сегодняшние слова Грега. После разговора с ним она долго не могла успокоиться. Вот до чего довели даже мысли о мужской жестокости!