– Твоим друзьям я отправил воробья с запиской, – будто прочтя мои мысли, поведал Брэд. – Объяснил, как обстоят дела, извинился от твоего имени и пообещал, что ты свяжешься с ними, как только мы доберёмся до места. Ну же, Мадди, чего ты испугалась?

– Я не испугалась.

Решительно выдохнув, я упёрла руки в бока и, запрокинув голову, осмотрела гигантскую колымагу.

– Ну, где тут ваша спальня? Показывайте. – А когда Бруно с готовностью указал мне на узкую верёвочную лестницу на задней части повозки, предупредила:

– Но мы же не будем ехать весь день, я вас правильно поняла?

– Ближе к полудню остановимся, – согласился мужчина. – Лошадям нужно будет отдохнуть, да и люди не откажутся размять кости. Правильно я говорю, мужики?

Трое его помощников и бывший каторжник Джери промычали что-то утвердительное.

– Тогда у меня условие, – выпалила я. – Во время стоянок я готовлю на всех. И возражения не принимаются!

Как ни странно, но против этого мужчины не стали возражать. И я двинулась к верёвочной лестнице, чтобы забраться на самый верх повозки, где, по словам Брэда, располагалась какая-то спальня. Но в тот момент, когда мои пальцы коснулись первой перекладины, воздух заискрился, как свежий снег на солнце, и меня оторвало от земли.

– Ай! – громко взвизгнула я, а в следующую секунду приземлилась на узкой площадке, располагавшейся в самом верху повозки. Пока я приходила в себя от неожиданного полёта и, прижав руки к груди, пыталась успокоить бешено колотящееся сердце, послышался шорох, и в полуметре от меня показалась вихрастая голова самого сильного мага современности, над которой вилось несколько магических светляков.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Не сильно испугалась, – сверкнул белоснежной улыбкой Брэд. – Приходилось уже летать?

Я не раз видела, как маги передвигают по воздуху живые и неживые объекты и даже знала, что это называется левитацией, но так близко, как сегодня, я с этим заклинанием раньше не сталкивалась.

– Только во сне, – проворчала, всё ещё прижимая руку к груди.

– Теперь не только, – хохотнул он и указал рукой мне за спину. – Видишь дверцу? Там небольшая комната для возниц, чтобы им было где отдыхать во время длительных переездов. Внутри есть гамак, пара подушек и плед. Всё чистое, можешь не переживать.

– Спасибо.

– Не знаю, есть ли там вода, забыл спросить. Поэтому возьми мою флягу. И ещё одно.

– Да?

– Если захочешь по нужде, там где-то должен быть шнурок. Позвони, мы остановимся, и я помогу тебе спуститься.

Сгорая от смущения, я всё же сумела найти слова благодарности и, пожелав Брэду лёгкой дороги (в отличие от меня, мужчине предстояло провести ночь в седле), открыла дверь в миниатюрную спаленку.

Действительно миниатюрную. Два метра в ширину, два в длину и не более полутора метров в высоту, так что выпрямиться в полный рост можно было, только если лечь.

Между двумя противоположными стенами был натянут полосатый гамак. Под ним овечья шкура вместо коврика. Три гвоздя для верхней одежды, люк в крыше да сигнальный шнурок – вот и вся обстановка дорожной спальни, в которой мне предстояло провести эту ночь.

Нет, меня всё устраивало, но…

– И это мы променяли на наш дом? – ушастая мышь, почуяв, что рядом со мной нет ни одного мага, выбралась из моего кармана, где пряталась всё это время, и деловито огляделась по сторонам. – Где кухня? Где кладовая? Где запасы, я тебя спрашиваю?

– Все, что нажиты непосильным трудом? – зевнула я. – Под нами. Не ной.

– Под нами? Там подпол, что ли? Подпол – это даже лучше кладовой. Надо проверить, всё ли на месте…

– Угу, проверь, – согласилась я, снимая обувь. – У мага, светловолосого такого, список попроси. Он поможет разобраться.

Мышь застыла посреди шкуры, а затем насупилась и отвернулась, только воинственно вздёрнутые уши подрагивали, да хвостик с кисточкой не мог найти себе места.

Повесив пальто на один из гвоздиков, я устроилась в гамаке, накрывшись тёплым пледом. Под потолком порхало несколько магических мотыльков, но я не знала, как их потушить, поэтому просто спрятала лицо в локтевом сгибе. Мне не привыкать. Когда-то давно маменька работала прачкой, брала на дом кружевные рафы, безумно модные в те времена среди знати, и возилась с ними едва ли не до утра при свете лампы.

Моей ладони коснулось что-то холодное и, приоткрыв один глаз, я увидела, что это домовая забралась в гамак и пытается пробраться под мою ладонь. Я почесала тонкое ушко одним пальцем и спросила:

– Тебя как зовут-то?

– Зачем? – перепугалась она. – Зачем нас звать? Мы сами придём, когда надо!

Я тихонько рассмеялась.

– Я про имя. Имя у тебя ведь должно быть? Я – Мадди. А ты?

Домовая внимательно посмотрела на меня, дёрнула верхней губой, обнажая мелкие остренькие зубки, будто собиралась зарычать, а потом вдруг успокоилась, прижала ушки к голове и толкнула мою ладонь мордочкой, как кошка, выпрашивающая ласку.

– А мы – демон, у нас сотня имён. Тысяча. Сотня тысяч. Легион.

Я зевнула.

– Тьма! – продолжила нагнетать атмосферу домовая.

– Кстати о тьме. Ты же вроде как с магией дружишь, Тьма? Справишься с магическими огоньками?

Она даже не пошевелилась, но свет в комнате потух.

– А Тьма – это имя? Наше?

– Не нравится?

– Мы не знаем, – завозилась она под моей ладонью. – Мы подумаем и скажем. Потом. Тьма...

Тонкие цепкие коготки слегка царапнули моё запястье, а когда я в ответ погладила пушистую шёрстку, моя домовая вдруг заурчала, как мотор в «Пеликане». Я прикрыла глаза и улыбнулась, под это умиротворяющее ворчание было очень приятно засыпать. Было бы, не коснись моего уха холодный носик и не раздайся взволнованный шёпот:

– Так а подпол у нас будет или нет? А кладовая? И где холодильный шкаф? Мы за него особенно сильно переживаем. Тьме без холодильного шкафа просто никак. Какая же мы Тьма без шкафа-то?

– Спи ты, Предков ради! – рыкнула я. – И без того день был сумасшедший. Будет тебе и шкаф, и подпол, и кладовая. И даже собственная мансарда, дай только с проблемами разобраться.