Но сначала они непростительно долго возились с русским постом, вооруженным пукалками и умудрились хорошо получить по носу, а ведь на борту были одни морские волки. Бриг только числился гражданским, на самом деле это было полноценное военное судно.

А потом на раз два как сопляки проиграли морской бой, опять же имея огневое превосходство над противником. Без сопротивления подняли лапки кверху и сдались и ни один моряк не пожелал вернуться в добрую старую Англию.

В том, что мистер Смит уже предстал перед королевским правосудием, я не сомневался. Господина Айзика на моих глазах англичане взяли под стражу и уже в оковах он поднялся на борт парусника, который тут же отдал швартовы и поднял паруса.

Штиля мы нигде не встретили и думаю туманного Альбиона парусник достиг раньше нас. А за неделю из Лондона сто процентов придет первая реакция на курильский инцидент и вот тогда до меня и снизойдут.

И это меня очень устраивает, я наконец-то я просто отосплюсь по-человечески, с момента выхода на Курилы не было ни одной спокойной ночи. И как хорошо, что рядом была Софья Андреевна, моя любимая Сонечка. Одно присутствие которой придавало мне силы, когда например приходилось стоять вахты восемь через четыре. У нас была просто катастрофическая нехватка экипажа, дело однажды дошло до того, что кочегерами пришлось побыть даже мне с Владыкой и корабельным батюшкой. И надо сказать, что они мне не особо уступили.

Поэтому получив такой ответ из канцелярии Бенкендорфа, я почти в буквальном смысле бегом бросился в карету и мы помчались в Пулково.

Несмотря на очень поздний час нас там ждали и встречали, но все это я потом помнил в каком-то тумане. Силы почти оставили меня, я даже в бане был в полубессознательном состоянии, в памяти остались только обнаженная жена и вроде там были и кто-то из её девок. Помню как после бани Соня поила меня как маленького ребенка каким-то отваром трав тетки Анфисы и все, потом глубокий сон.

Проснул я на следующий день почти точно в полдень на своем супружеском ложе в объятьях спящей обнаженной жены. Соня проснулась тут же и почему-то засмущалась.

— Алешенька, закрой глаза, я хочу встать и одеться, — я послушно закрыл глаза.

Соня выпорхнула с постели и быстро набросила халат.

— Можешь открывать и пойдем быстрее в душ.

Душ это прекрасно, особенно контрастный, который всегда на меня оказывал волшебное действие.

Вот и сейчас, после нескольких минут этой изумительной водной процедуры, я оделся в чистое прекрасного качество хлопчатобумажное белье, нежнейшее как Сонины ласки и почувствовал, что все трудности и лишения второй кругосветки позади и я вновь полон сил и энергии.

За столом нас ожидали все сестры с мужьями, наши дети, племянники и племянницы, даже были новорожденные девочки Маши и Тани, Николай м Вероникой и были все остальные, кроме матушки со своим Джо и не было адмирала.

О делах не было никаких разговоров, вернее Анна с Соней обменялись фразами: «Все хорошо» и «У нас тоже». Да и не хотелось говорить ни о каких делах.

Завтра, всё будет завтра или может даже послезавтра, а завтра будет детский день. Нас заждались дети и уже многочисленные племянники, а очень выросший Андрюша поздоровался со мной фразой что он больше не разрешает нам никуда ходить без него.

Сделав паузу, чтобы убедиться что его все слышат, юная светлость продолжил.

— Скоро я перед причастием должен буду исповедоваться. Это значит, что я стану взрослым. Поэтому я, светлейший княжич Андрей Алексееви,ч пойду со своим отцом в его следующий поход, всегда буду с ним рядом и стану его правой рукой.

Не знаю как у других, а у меня сомнений в том, что будет именно так не было никаких и более того появилась уверенность что через несколько лет подобное произнесут и другие сыновья, Сашенька еще конечно несмышленыш, а вот Алексей, у меня язык не повернулся назвать его иначе, посмотрел на меня таким же взглядом как и старший брат.

Единственное, что я спросил о делах, где Владыка и Иван Васильевич. Владыка Анатолий естественно уехал в Лавру, а Иван Васильевич к дочерям.

В кругу семьи, не занимаясь никакими делами, я провел целых четыре дня.

Особенно я был рад знакомству и общению с Машиным мужем, который мне очень понравился и надеюсь это было взаимно. Оказалось, что судьба свела его с графом Ростовым, тот уже полковник.

Через две недели зятю опять уезжать на Кавказ, в Питере он в коротком отпуске по случаю рождения дочери и после полученного ранения. Маша пока остается в Пулково.

Утром восемнадцатого в Пулково приехал Владыка Анатолий и воскресная Литургия была архиерейской.

Первым, после младенцев, которые причащались на руках матерей, к потиру со Святыми Дарами подошел княжич Андрей Алексеевич и на весь храм прозвучало:

— Раб Божий Андрей, — я поразился силе и взрослым интонациям его голоса. Да, естественно, когда ему исполнится семь, он пойдет со мной в любой поход и никто не сможет ему сказать нет.

После праздничного обеда я понял, всё пора начинать работать. Там на далеком Дальнем Востоке ждут и надеются на меня мои люди, те кто поверил и пошел за мной.

Вечером Анна Андреевна принесла мне неожиданный подарок от Пушкина, вышедшее в апреле полное издание его романа в стихах «Евгений Онегин» с короткой дарственной надписью, датой и личной подписью.

К сожалению поэта нет в Петербурге и мне не удастся с ним увидеться и поговорить. Он путешествует по Пугачевским местам и вернется не раньше осени, а я естественно так долго в Питере не задержусь.

Анна распорядилась заплатить все долги поэта, он не оскорбился и принял её дар.

Вечером я попросил пройти в свой кабинет Сергея Петровича, он ночью приехал из Новгорода и мне пора начинать работать.

Сергей Петрович постарел, прибавилось седины и морщин.

Все наши дела идут своим чередом. Братья Петровы и Ян уехали в Забайкалье. До конца года должны закончиться изыскания от Иркутска до Амура и уже начато строительство дороги до устья реки Иркут до Слюдянского зимовья на Кругобайкальском тракте.

Дорога сразу пойдет по привычному мне маршруту, практически по кратчайшему расстоянию от Иркутска до южной точки Байкала и только от Слюдянки почти до самого устья Селенги дорога будет идти по берегу Байкала по трассе и Кругобайкальском тракте. Братья с Яном решили сразу строить насыпь с учетом