они достойные бойцы, но если и при испанце имеется свита из нескольких человек, то нам придется несладко. Эх, сейчас бы с десяток-другой монахов де Бриенна — они показали себя самым лучшим образом… но, будем довольствоваться теми, кто есть в наличие…

— Я могу взять с собой несколько человек из роты Его Высокопреосвященства, — предложил д’Артаньян. — Те, кто не в караулах и не пьянствует в городе.

— А такие найдутся? — удивился я, зная нравы людей военных.

— Хотя бы пара человек да отыщется, — уверил меня лейтенант, — и казармы как раз по пути!

Спорить я не стал. Лишние пара минут роли уже не сыграют, а вот пара клинков — весьма вероятно. Мы вновь помчали по городу, заставляя прохожих шарахаться в сторону — не до них, и через четверть часа к нашей компании прибавилось трое гвардейцев, со шпагами и пистолетами, весьма довольных предстоящей забавой.

В одном узком месте дорогу перегородили повозки, встав так плотно, что проехать не было ни малейшей возможности. Возницы ругались между собой, выясняя, кто должен сдать назад, дабы освободить проезд другим, но никак не могли прийти к согласию, и длилось это действие, судя по всему, уже достаточно долгое время.

Д’Артаньян решил вопрос в пять секунд. Он подъехал вплотную к спорщикам, и заставил своего коня встать на дыбы. Копыта мелькнули прямо перед лицом одного из возниц, и он сразу же все понял. Поняли и другие. Проезд очистился за минуту, но и это время казалось мне долгим сроком.

Таверна «Гусь и петух» находилась на главном тракте за Парижем, в часе езды в обычное время года, но сейчас, по снегу, нам понадобилось целых два часа, чтобы добраться до места.

Уже изрядно стемнело, когда до искомой таверны оставалось всего ничего, а нам на встречу попались несколько господ в плащах и шляпах, закрывающих лица. В темноте я не мог разглядеть, кто под ними скрывается. Благо, метель уже не бушевала, но даже отсутствие снегопада не позволяло видеть дальше нескольких шагов.

— Проверить этих! — бросил я, и мои люди окружили дворян, давя их лошадьми и заставляя схватиться за оружие.

— Господа, в чем дело? — воскликнул один из них звонким голосом, обнажая шпагу. Я услышал легкий акцент, но не смог понять, какой именно. Остальные так же выхватили клинки, но Мерентрин навел на ближайшего дворянина ствол мушкета, лейтенант вновь заставил лошадь взвиться на дыбы, а троица гвардейцев, ухмыляясь и предвкушая удовольствие, обнажили шпаги. Преимущество было на нашей стороне, и все это понимали.

— По приказу Его Высокопреосвященства! — хрипло приказал я. — Дело государственной важности! Покажите ваши лица!

Им повезло, что они подчинились. Я сейчас пребывал в таком дурном расположении духа, что, не задумываясь, велел бы атаковать эту компанию, невзирая на возможные последствия.

Они подставили лица факелу, который сорвал с крепления на таверне д’Артаньян, и я смог убедиться, что не знаю никого из них. И уж точно тут не было графа де Рошфора, будь он проклят!

Их было трое, один — совсем молодой человек лет семнадцати, двое остальных постарше. Молодой возмущенно надувал щеки, внутренне пыжась от якобы поруганной гордости, те же, кто был постарше, выдержали досмотр невозмутимо.

— Господа, произошла ошибка, — сказал я, уверившись окончательно, что этих людей я не знаю, — можете следовать своей дорогой!

Двое мужчин кивнули, но молодой петушок завозмущался:

— А извинения? Где ваши извинения? Вы подвергли меня унизительной процедуре досмотра, тыкали мне факелом в лицо! Я жду извинений!

Я тяжело вздохнул. Ну, вот зачем этот тип нарывается на проблемы? Видит же, что перед ним серьезные люди, облеченные полномочиями на самом высоком уровне.

Д’Артаньян одобрительно кивнул словам юноши. Он вполне разделял его претензии, и сам поступил бы подобным образом в схожих обстоятельствах. Честь превыше всего! Не так ли?.. вот только я хоронил друзей, убитых на пустом месте, из-за совершеннейших недоразумений… им бы жить, да жить.

Разумеется, я мог сейчас проучить этого молодого человек, чтобы ему неповадно было на всю оставшуюся жизнь. Мог его покалечить, или убить. Мог кинуть в Бастилию, а потом пусть его вытаскивают оттуда влиятельные родственники.

Но я лишь ответил:

— Езжайте прочь, пока целы, и молите бога, чтобы мы более никогда с вами не встретились…

После я отвернулся от юнца, мгновенно забыв о его существовании. Двое его товарищей, практически силой, схватив его лошадь под узды, отъехали подальше от нашей компании.

Через полчаса мы достигли цели. Таверна мрачно высилась сбоку от тракта. Ее вход был подсвечен парой факелов, из маленьких окон лился свет.

Мы спешились, обнажив шпаги и приготовив стрелковое оружие. Если Рошфор внутри, мы его возьмем!

Глава 12

Епископ

Под копытами чавкала грязь, с неба сыпал мерзкий мокрый снег. Очень скоро мы стали похожи на снеговиков, зачем-то взобравшихся на лошадей.

Приметив покосившийся указательный знак, я придержал жеребца, сориентировался и свернул на едва заметную проселочную дорогу. К счастью, я неплохо знал эти края и решил срезать путь.

Арамис молчал, Портос всю дорогу безостановочно матерился, проклиная судьбу, службу и вообще, все вокруг. Я его не одергивал, пусть пар выпускает. Тут и не так материться начнешь, если тебя выдернут из-под теплого бочка в слякоть и грязь. А вообще, в удивительное время живем, все вокруг донельзя набожные и, одновременно, никогда не упустят возможность побогохульствовать. А еще лет эдак сто назад, за такое спалили бы нахрен на костре и не поморщились. В принципе, и сейчас могут, но для этого надо слишком уж насолить власти, церковной или светской.

Все вокруг покрывал сплошной мрак, фонарь у седла Арамиса освещал дорогу всего лишь на пару туазов*.

*туаз (от фр. toise) — французская единица длины, использовавшаяся до введения метрической системы. 1 туаз — 1,9 метра.

Продвижение сильно замедлилось, я уже думал, что мы не успеем, но, к счастью, ветер разогнал тучи и на черном небе появилась огромная, яркая луна. Все вокруг сразу стало похоже на декорации к фильму ужасов, такое же мрачное и гротескное, зато мы получили возможность прибавить ходу.

Одним глазом поглядывая на дорогу, я задумался о встрече, на которую мы спешили.

Испанский след? Ничего удивительного, Франция геополитический противник Испании. А испанцы обязательно постараются воспользоваться сложившейся ситуацией. Анна Австрийская испанка, она старшая дочь испанского короля Филиппа III, а наименование «Австрийская» получила в наследство от