Не только развалины аристократических домов свидетельствуют о богатстве правящих священников и их соседей, о том же говорят остатки их могил. В Акелдаме был найден комплекс гробниц, которые, возможно, принадлежали семье Анны, занимавшего пост первосвященника с 6 по 15 годы н. э.6. Найденные остатки усыпальницы позволяют думать, что в оригинальном виде это было весьма внушительное сооружение, подобное прекрасным монументальным гробницам, украшающим долину Кедрон у подножия Масличной горы.

Рис. 4.4. Священнический особняк, Иерусалим

Частично восстановленный интерьер комнаты в особняке, разрушенном в 70 году н. э., который был обнаружен при раскопках в Еврейском квартале Старого Иерусалима и, вероятно, принадлежал первосвященнику. На мозаичном полу нет изображений людей или языческой тематики, что отличает этот особняк от домов язычников. Каменные сосуды отражают заботу иудеев о ритуальной чистоте.

Первосвященник Анна (или Анан), пятеро сыновей и зять которого тоже сменяли друг друга на этом посту (Флавий, Ant. 20.198), упоминается в Новом Завете (Лк 3:2: «при первосвященнике Анне и Каиафе»; Ин 18:13: «и отвели Его сперва к Анне, ибо он был тесть Каиафы»; Деян 4:6: «и Анна первосвященник и Каиафа, и Иоанн и Александр, и все, кто были из первосвященнического рода»). Как говорит Флавий, отца Анны звали Сетом (Ant. 18.26). Возможно, именно эту священническую семью безжалостно критикует раввинистическая литература (b. Pesahim 57a; m. Keritot 1.7). (Подробнее о гробницах в Иерусалиме и его окрестностях говорится в главе 5.)

Самое интригующее открытие, возможно, связано с зятем Анны первосвященником Каиафой, который вынес приговор Иисусу и передал его римскому правителю. В ноябре 1990 года в районе иерусалимского Леса мира (Северный Тальпийот), в 1,5 километрах на юг от Старого города, работники случайно наткнулись на крипту с четырьмя камерами для захоронения, в которых находились двенадцать оссуариев. К счастью, большинство из них оставались нетронутыми грабителями. Найденные монеты и стиль надписей позволяют датировать эти оссуарии I веком н. э. На одном украшенном оссуарии (no. 6, 74 сантиметра в длину, 29 в ширину и 38 в высоту; сейчас выставлен в Израильском музее в Иерусалиме) были найдены две очень любопытные надписи (рис. 4.5). Их расшифровка выглядит следующим образом7:

Этот оссуарий содержал кости шестидесятилетнего мужчины (а также двух младенцев, маленького ребенка, юноши и женщины). Некоторые ученые, включая ведущих ученых вышеупомянутого музея, считают, что это оссуарий первосвященника Каиафы, которого Флавий называет Иосифом Каиафой (Ant. 18.35: «Иосиф, который Каиафа», и 18.95: «первосвященник Иосиф, называемый Каиафой»), а Евангелия и Деяния называют просто «Каиафой» (Мф 26:3, 57, Лк 3:2, Ин 11:49; 18:13, 14, 24, 28, Деян 4:6). Те исследователи, которые считают, что оссуарий принадлежал Каиафе, полагают, что с гласными имя на надписи следует читать как Qayapha (или Qayyapha), это еврейский или арамейский эквивалент греческого «Каиафа».

Рис. 4.5. Оссуарий Каиафы

Оссуарий с украшениями, который, как полагают, содержал кости первосвященника Каиафы и нескольких его родственников. На его краю можно увидеть надпись: Yosef bar Qapha.

Второй оссуарий в могиле (no. 3) носит имя qf (гласные появились позже!). В третьем оссуарии (no. 8), (содержащем кости женщины) с надписью miryam berat shim‘on (Мириам, дочь Симона), нашли монету, отчеканенную в период царствования Ирода Агриппы I (42–43 год н. э., с надписью basleos [agrippa], «царь [Агриппа]». Монету вложили в рот умершей, что, возможно, отражает языческий обычай платить греческому богу Харону за переправу через реку Стикс. Этот обычай существовал уже в V веке до н. э. и, вероятно, отражает представления древних о жизни после смерти8. О знакомстве иудейской аристократии из священников с греческой мифологией загробного мира говорит Флавий (J.W. 2.155-56), о том же свидетельствуют по крайней мере одна эпитафия (IG no. 1648: «О беспощадный Харон») и позднейшая раввинистическая традиция: «взойдя на борт судна для переправы и уплатив за нее»). Изображения лодок на иудейских оссуариях или стенах крипт, возможно, также указывают на представление о том, что умершие должны переправиться через воду, чтобы попасть в царство мертвых9. По мнению Саула Либермана, «многочисленные судна, изображенные на иудейских гробницах в Палестине, вероятнее всего указывают на переправу в иной мир, то есть либо на божественную лодку античного Востока, либо на переправу Харона греков»10. Однако Бенджамин Мазар считает, что эти изображения указывают всего лишь на транспортировку гроба или оссуария по морю в Святую землю11. Тем не менее объяснение Либермана выглядит правдоподобнее; в конце концов, мы здесь не встречаем никаких изображений средств для транспортировки по суше (лошади, повозки, телеги и тому подобное).

Некоторые библеисты и археологи сделали вывод, что оссуарий Yehoseph bar Qyph’ принадлежал бывшему первосвященнику «Иосифу, называемому Каиафой» (как говорит о нем Флавий). Иные считают, что в этом не может быть никаких сомнений, так, например, в этом твердо убеждены Доминик Кроссан и Джонатан Рид: «Не остается сомнений в том, что данная усыпальница принадлежала семейству первосвященника Каиафы, которого не обошли вниманием евангелисты, поскольку он сыграл важную роль в казни Иисуса, и весьма вероятно, что найденные кости пожилого человека – это останки самого Каиафы»12. Тем не менее здесь есть свои основания и для сомнений.

Некоторые ученые, в том числе Эмиль Пюш и Уильям Хорбэри, не спешат делать выводы13. Они приводят три принципиальные причины, по которым сомневаются в том, что были найдены останки первосвященника. Во-первых, усыпальница, в которой был найден оссуарий, слишком скромна: не этого следовало бы ожидать, если бы в гробнице лежал прах бывшего первосвященника, который к тому же был зятем Анны, самого влиятельного первосвященника I века. В отличие от описанной выше разукрашенной подобно дворцу крипты Анны крипта «Каиафы» достаточно проста. Почтенного археолога Шимона Гибсона этот аргумент не смущает. По основанию гробницы (часто от античных строений остаются только лишь основания) невозможно судить о виде того, что на нем стояло. Это возражение выглядит достаточно убедительным14.

Вторая причина для сомнений касается расшифровки надписи, которая, как считают некоторые, содержит имя Каиафы. Вторая буква в слове qyf неясна: вероятно, это йод, но, может быть, это вав, в таком случае нам следует читать qwf. Более того, если это вав, тогда нам легче объяснить ее отсутствие в qf во второй надписи на оссуарии и в надписи на другом оссуарии. Поскольку в тех случаях, когда вав употребляется в качестве гласной, ее часто опускают (как, например, в слове ’lohim, «Бог», в Библии и более поздней литературе). Если же это имя Каиафа, здесь требуется согласная йод, чтобы можно было прочесть Qayapha. В подобных случаях букву йод не должны были бы опускать. Если кто-то хотел написать на оссуарии имя Qayapha, трудно объяснить выпадение буквы йод. Если же там стояла вав (а в еврейском шрифте того периода йод, к сожалению, трудно отличить от вав), тогда понятно, почему одно и то же имя можно было написать как qwf и как qf. В таком случае написанное имя, если добавить к нему гласные, должно звучать как Qopha или Qupha15. Значит, надпись гласит: «Иосиф, сын Кофы» или «Иосиф, сын Куфы» (и даже с буквой йод возможно прочитать и другое имя – Qeypha). Например, Евсевий (Hist, eccl 4.7.7) упоминает человека, чье имя в греческой транслитерации Barkoph, что соответствует арамейскому bar qoph («сын Кофы»). Подобная расстановка гласных соответствует тому, как это принято в Мишне (например, m. Parah 3.5), в самых древних манускриптах.