Таким образом, замечания окружающих в Ин 7:15 и в Деян 4:13 не следует понимать в том смысле, что Иисус и его ученики были неграмотными. Фактически, как отмечают многие комментаторы, косвенно они указывают на обратное. То есть они предполагают, что, хотя они формально нигде не обучались, Иисус и его ученики хорошо знали Писание и умели его интерпретировать, отстаивая свою точку зрения. Таким образом эти тексты – в большей мере Лк 4:16–30 и Ин 8:6 – позволяют предположить, что Иисус был грамотен.

Мы также можем вспомнить о titulus, табличке с указанием вины преступника, которая была размещена на кресте Иисуса или рядом с ним: «Царь Иудейский» (Мк 15:26, Мф 27:37, Лк 23:37). Значит, предполагалось, что некоторые люди из свидетелей казни могли читать, включая, быть может, учеников Иисуса, для которых этот titulus служил предостережением в соответствии с римскими обычаями, которые устраивали публичные казни для устрашения населения. Вот что об этом пишет четвертый евангелист: «Эту надпись на доске многие прочли из Иудеев, потому что близко было от города то место, где был распят Иисус, и было написано по-еврейски, по-римски, по-гречески» (Ин 19:20). Любопытно, что, по мнению евангелиста, «многие» иудеи были в состоянии прочесть надпись на titulus.

Хотя у нас нет однозначных доказательств грамотности Иисуса, многие косвенные свидетельства говорят о том, что, вероятнее всего, он был грамотен. Прежде всего нам стоит вспомнить о самой природе иудейской веры. В ее центре стоит Писание, рассказ о священной истории Израиля – об истории, которую все иудеи обязаны знать и рассказывать о ней своим детям. Согласно молитве Шма, которую ежедневно читали все соблюдающие Тору иудеи, родители должны были обучать своих детей Торе (Втор 4:9; 6:7; 11:19; 31:12–13, 2 Пар 17:7–9, Еккл 12:9), и всем даже предписывалось украшать текстом молитвы Шма свои дверные косяки (Втор 6:9: «и напиши [еврейский: ketavka; греческий: grapsete] их на косяках дома твоего и на воротах твоих»; см. также 11:20). Следует предположить, что подобные повеления Писания, занимавшие важнейшее место в вере иудеев (Мк 12:28–33, Иак 2:19), способствовали распространению грамотности среди еврейского населения.

Филон и Флавий, почти современники Иисуса, утверждали, что еврейские родители обучали своих детей Торе, в том числе учили ее читать. Филон писал: «Все люди блюдут свои обычаи, но это особенно справедливо в случае еврейского народа. Считая свои законы священными словами, которые соблаговолил изречь Бог, и наставленные paideuthentes] этому с самых юных лет, они несут подобие этих заповедей в святилище своих душ» (Embassy 210). Трудно себе представить, чтобы обучение, о котором он здесь говорит, не включало основы грамотности. Флавий же говорит более прямо: «Прежде всего мы гордимся тем, как обучаем наших детей paidotrophian], и мы считаем самой важной задачей в жизни соблюдение наших законов и основанных на них благочестивых обычаев, которые были нам переданы по наследству» (Ag. Ap. 1.60). Ниже он говорит: «(Закон) велит нам учить (детей) читать [grammata. paideuein], и они должны узнать и о законах, и о делах своих праотцов» (Ag. Ap. 2.204).

Заявление о том, что закон «велит» обучать детей чтению, основан на Второзаконии 6:9 и 11:20 (цитаты приведены выше). Флавий даже утверждает следующее:

Возможно, эти слова не столь далеки от истины, потому что Августин приписывает подобное замечание Сенеке: «Евреи же знают о происхождении и смысле своих обрядов. Большая же часть (других) народов исполняет обряды, не зная, почему это делает» (The City of God 6.11).

Можно предположить, что Филон и Флавий рисуют идеальную картину и, быть может, описывают зажиточные семьи, которые могут позволить себе такую роскошь, как формальное образование для своих детей. Однако было бы ошибкой предположить, что стремление к образованию, и в первую очередь к грамотности, было присуще только высшему классу или профессионалам. У нас нет причин думать, что в повествовании о семи замученных сыновьях (2 Мак 7) речь идет о выходцах из высшего класса. В версии, представленной в Четвертой книге Маккавеев, мать напоминает сыновьям о том, как их учил отец:

Это описание наставлений отца сыновьям явно предполагает грамотность. Разумеется, это идеализированная картина, но она могла выглядеть убедительно в иудейском обществе лишь в том случае, если хоть в чем-то опиралась на реальность.

Народное благочестие, отраженное в самых ранних раввинистических источниках, соответствует свидетельствам Филона и Флавия. Мудрецы предписывают «найти себе учителя» (’Abot 1.16; 1.6). В высказывании, приписываемом Иуде бен Теме, грамотность представлена как норма: «В пять лет [человек готов] для Писания, в десять – для Мишны, в тринадцать – для [выполнения] заповедей (то есть бар-мицвы)» (’Abot 5.21; b. Ketub. 50a: «Не принимай учеников моложе шести лет, но принимай от шести и накорми его [знаниями], как вола»). В другом месте Мишны мы читаем, что «детей… надлежит обучать… чтобы они знали заповеди» (m. Yoma 8.4). Мы находим подобное указание в таннаитском мидраше на Второзаконие: «Когда ребенок начинает говорить, отец должен беседовать с ним на священном языке и обучать его Торе, ибо если он того не сделает, это все равно, что похоронить ребенка» (Sipre Deut. § 56 (на Втор 11:19); t. Qidd. 1.11: «Каков долг отца перед сыном?… Обучить его Торе»). Если сын недостаточно разумен, чтобы задать отцу нужный вопрос о смысле Песаха, отец должен наставить его (m. Pesah.

10.4). Дискуссии о законе ясно предполагают, что дети могут читать Писание (m. Meg. 4.5–6; t. Sabb. 11.17: «Если малолетний держит перо»; Soperim 5.9: правило о наборе выдержек из Писания для детей). Новый прозелит в первую очередь должен выучить еврейский алфавит и уметь читать его также с конца к началу (b. Sabb. 31a, со ссылкой на Гиллеля). В раввинистической традиции мы найдем много указаний на школы. Там говорится, что в каждой синагоге или деревне должна быть хоть одна школа. Конечно, следует помнить о том, что это идеальная и тенденциозная картина. Опираясь на раввинистическую традицию, Самуэль Шафраи делает вывод: «Способность писать была широко распространена… [но] не так хорошо, как способность читать, которой обладал каждый»25. Несмотря на то, что Шафраи некритично использует раввинистические источники26, его вывод о широкой распространенности грамотности, вероятно, близок к истине.