и рвались на пределе возможностей, преодолевая растущие снежные заносы, перескакивая через поваленные местами деревья. Тропа все круче уходила вверх, конь загнано хрипел, мягкие губы покрытые инеем хватали морозный воздух.

Маленькая служанка Лейло сидела в комнате на полу, обняв ноги, качаясь из стороны в сторону и дрожа от ужаса, шептала:

— Простите меня, моя принцесса, простите меня моя принцесса, они хотели убить всю мою семью. Я только сейчас поняла, что моя семья это вы, только вы. Я сделала это своими руками, они хотели, а сделала я, я сделала, я сделала. — этот монолог ни на минуту не прекращался и ее залитое слезами лицо исказилось будто постарев, виски ее побелели в одночасье, как снег за окном.

Принцесса уже не могла идти, она упала на колени, дыхание ее становится все труднее, пальцы сжимали мокрый снег. "Хоть бы в последний раз увидеть Хеяна, подержать его горячую ладонь, мне бы было, не так одиноко и холодно." думала она.

Пена стремительным потоком вырвалась изо рта загнанного животного, глаза его безумно вращались, он упал на бок хрипя, придавливая ногу принца, вжимая его в пухлый снег.

Какое-то время, Хеян лежал без сознания. Снег начал замораживать его и пробудил. Он с трудом выбрался и тяжело пошел вверх по тропе, уже был виден огонек в окне небольшого домика в горах.

Вот он тяжело дыша почти упал, входя в дом, увидел только дрожащую служанку в углу. Она подняла испуганное залитое слезами лицо и указала дрожащей рукой на улицу.

Сердце принца сковало недоброе предчувствие, из последних сил он рванулся, силясь отыскать следы принцессы в темноте.

Тропинка уходящая выше была только одна, он брел не разбирая пути, когда увидел впереди её. Сестра его лежала на боку в шелковом ханьфу, расшитом цветами персика, волосы ее рассыпались по снегу, накидка лежала смятой кучей в стороне, ее теребил ветер.

Кровь потоком текла с ее рта, уходя глубоко в снег. Она была ещё жива, слабое дыхание ее вырывалось паром из приоткрытого рта.

Хеян сел рядом на колени тяжело дыша, взял ее чуть теплую ладонь в руки. Елян подняла на него взгляд, он был как будто теплее, чем обычно.

— Елян, я… я опоздал. — прошептал он, слезы заливали горячим потоком его лицо.

— Ты пришел вовремя, я так, тебя звала. — прошептала Елян, чуть сжимая его горячую руку: — Мне было так одиноко без тебя. Но теперь, все будет в порядке.

Девушка медленно закрыла свои глаза, кровь все ещё текла с губ, но дыхание уже остановилось.

Хеян, закричал от боли, его крик прошёлся по лесу поднимаясь выше и отражаясь в горах тонущим эхом.

Сияющим зимним утром, их так и нашли державшихся за руки, на белом снегу, пропитанным кровью.

Прежде, чем погоня успела настигнуть беглецов, Лейло позвала жителей близлежащих деревень, многие люди поднялись в горы проводить их глубоко любимых принца и принцессу в последний путь, и попрощаться.

Слух об убийстве венценосных близнецов, было уже не остановить, он летел по империи со скоростью пожара в сухом лесу.

К полудню их тела доставили во дворец.

Колесо мироздания страшно трещало от натуги перемещая души в озеро, и оценивая их испытания.

Тут было многое: недостижимая любовь, предательство самых близких, преданность друзей и их жертвенность, боль расставания и страх потерь, бездонное раскаяние и печаль.

Тела уложенные в каменные гробы ввезли во дворец, на площадь, залитую кровью солдат, после ночной схватки.

В эту минуту луна в небе потянулась к солнцу и закрыла его диск в последнем поцелуе солнечного затмения, как и при рождении близнецов.

Цин Дао стоявший на площадке в глубоком раздумье, как теперь быть, вдруг схватился за сердце, мрак затмения упал на его перекошенное лицо и он осел в бессилии с застывшим взглядом силясь ещё что-то сказать, но уже не в силах это сделать.

Вторая императрица в священном страхе, отпрянула назад и поспешно скрылась во дворце.

Император Чан Инь услышав о печальных событиях произошедших с принцессой, пришел в бешенство. Собрав многотысячное войско, он обрушил свой гнев на империю Юань, ослабленную междоусобными разборками в войсках и разделом власти.

Спустя полгода великая империя Юань прекратила свое существование, а ее земли и города, стали принадлежать империи Лань.

Тронутый историей своей невесты, он долго горевал, не получивший желаемого, и повелел построить храм из белого камня в жёлтых горах, и переместить туда тела принцессы и принца.

26 глава

Старец Дуалун, первый принц Хай Чуэ и лучший друг третьего принца Бей Лин, подошли к озеру встречать Юй Луна. Старец накануне увидел, его душу поднимающуюся со дна воронки озера перерождения, и позвал их помочь в случае чего. Часто духи и даже боги, прошедшие мир смертных находились в шоковом состоянии выходя из озера, потому, что все воспоминания у них сохранялись и две личности смешивались в сознании в одно целое.

Вот уже последние минуты, Дуалун волновался не видя второй души. "Неужели богиня не прошла испытание? Без сердца, дорога, по которой ходили тысячу лет, для неё превращается в реку. Возможно так и есть и она застрянет в круге перерождения, не сможет пройти испытания. Как же быть, как же быть."

Озеро перерождения замерцало миллиардами звёзд, засияло и лёгкий звездный туман поднялся над ним. Из его воронки воспарил Юй Лун, он как будто стал старше, мужественнее и от этого ещё прекрасней. Он держал богиню, она была без сознания, с запрокинутой головой, в белых одеяниях будто облако в его руках. Он тянул ее из озера изо всех сил, оно словно не хотело отпускать их, цепляясь густым туманом. Вот ему удалось подняться с ней выше и он перелетел водоворот, встав на каменный берег.

Туман над озером взвился искрясь, в возмущении и опал на поверхность смешиваясь с потоком.

Встречавшие опешили, перерождение дало принцу три тысячи духовных лет, он в таком молодом возрасте стал могущественнее высшего божества Лонг Вея, его отца. А богине не дало, ни года и даже не секунды совершенствования. Оба случая были уникальны, никто за все время не получал столько духовных сил за одно перерождение, как никто и не выходил с озера абсолютно пустым.

— Давай я помогу — принял богиню на руки Бей Лин. Она так и не приходила в себя. Он только сейчас заметил, что она была вся влажная в тумане озера, он сиял на её коже и одежде миллиардами осколков