чем у матери, — глядели настороженно, гадая, как Роджер воспримет услышанное.

Роджер улыбнулся.

— То есть вы сами в некотором роде богослов, сэр?

— О… — Капитан слегка приосанился. — Чересчур громко сказано, но я и в самом деле написал несколько трудов — так, собственные мысли на этот счет, знаете ли…

— Что-нибудь уже опубликовано, сэр? С превеликим интересом ознакомился бы с вашими воззрениями.

— Ну… пара-тройка вещей… пустяки, не представляющие большой ценности, полагаю… опубликованы «Беллом и Коксхэмом» в Эдинбурге. Боюсь, у меня здесь нет экземпляров… — Он взглянул на маленький, грубо сколоченный столик в углу, на котором покоилась небольшая стопка бумаги, а также чернильница, баночка с песком и стакан с перьями. — Однако я как раз работаю над кое-чем более значительным…

— Над книгой?

Роджер изобразил заинтересованность — возможно, искреннюю, подумала Бри, — но у миссис Каннингем подобное дружелюбие явно вызвало раздражение, и она попыталась пресечь разговор в зародыше, пока Роджер не соблазнил капитана на богохульство или еще что похуже.

— Не забывайте, капитан, теща этого джентльмена, по общему мнению, ведьма. Да и женушка, пожалуй, тоже. Пусть идут куда шли и не искушают нас своими посулами.

Роджер повернулся к ней и выпрямился во весь рост: голова его чуть не задела потолочные балки.

— Миссис Каннингем, — сказал он по-прежнему вежливо, однако со стальной ноткой в голосе. — Прошу вас принять во внимание, что я служитель Господа. Верования моей жены и ее родителей столь же добродетельны и нравственны, как и убеждения любого доброго христианина, и я готов поклясться в этом хоть на вашей собственной Библии, если пожелаете.

Он кивнул на крошечную полку над столом, где в ряду книг поменьше на почетном месте стояла Библия.

— Ммхм, — произнес капитан и бросил косой взгляд на мать. — Я как раз собирался уходить, чтобы позвать с поля своих помощников, сэр, — двух лейтенантов с последнего корабля, на котором служил. Они отправились со мной, когда я вышел в отставку. Я провожу вас и вашу супругу, если вас не обременит моя компания?

— Благодарю, капитан, — подала голос Брианна и сделала глубокий реверанс хозяину жилища, а затем еще один — со всей возможной любезностью — миссис Каннингем. — Пожалуйста, помните, мэм, что мама тут же придет, если возникнет какая-нибудь… острая необходимость.

Миссис Каннингем при этих словах будто раздулась.

— Ты смеешь мне угрожать, девчонка?

— Что? Нет!

— Видите, кого вы впустили в дом, капитан? — Словно позабыв о Брианне, миссис Каннингем сердито посмотрела на сына. — Девка желает нам зла!

— У нас впереди еще несколько визитов, — не замедлил вмешаться Роджер. — Вы позволите мне благословить ваш дом краткой молитвой, прежде чем мы уйдем, сэр?

— Что ж… — Капитан глянул на мать, затем выпрямился и вздернул подбородок. — Да, сэр. Будем очень признательны.

Брианна увидела, как губы миссис Каннингем скривились для очередного «Фью!», но Роджер ее опередил. Он слегка воздел руки и склонил голову.

Да благословит Господь сей кров,

Каждый камень, и бревно, и доску,

Всю пищу, и питье, и одежду,

Да пребудут живущие здесь во здравии.

— Доброго дня, сэр, мадам, — быстро произнес он и, поклонившись, схватил Бри за руку.

У нее не было времени что-либо добавить — и к лучшему, подумала она, успев лишь улыбнуться и кивнуть в сторону василиска, когда они попятились к двери.

— Итак, теперь мы знаем, что означает «Голубой свет». — Достигнув конца тропы, Брианна оглянулась. — Как выражается мама… Иисус твою Рузвельт Христос!

— Точно, — рассмеялся Роджер.

— Это была молитва по случаю Хогманая?[35] — спросила она. — Кажется, что-то знакомое, но я не уверена…

— Да — и для благословения дома. Твой отец произносил ее несколько раз, только на гэльском. Судя по выговору, Каннингемы — образованные выходцы из южной части Шотландии. Если бы я выдал гэльскую версию, миссис К. наверняка решила бы, что я пытаюсь наложить на них заклятие.

— А это не так? — Она шутила, однако Роджер удивленно повернул к ней голову.

— Ну… в каком-то смысле да, — медленно проговорил он и улыбнулся. — Заклинания и молитвы горцев часто неотличимы друг от друга. Но я думаю, что если обращаешься непосредственно к Богу, то это скорее молитва, а не колдовство.

Брианна еще раз оглянулась, чувствуя, что миссис Каннингем взглядом прожигает дыру в двери хижины, наблюдая за их отступлением.

— А пресвитериане верят в экзорцизм? — спросила она.

— Нет, не верим, — ответил Роджер, однако тоже оглянулся. — Хотя отец — то есть преподобный — говорил, что, когда идешь в чей-то дом, не следует уходить без благословения. — Роджер придержал упругую дубовую ветку, чтобы Бри могла под нее нырнуть. — И добавлял, что это не позволит нечисти увязаться за тобой. Надеюсь, он шутил.

* * *

Я шла по берегу ручья, собирая пиявок, кресс-салат и все, что выглядело съедобным или могло пригодиться, и тут в отдалении услышала стук колес.

Решив, что это, вероятно, тот самый жестянщик, о котором упоминал Джо Бердсли, я торопливо оправила юбки, сунула ноги в сандалии и поспешила к дороге, откуда вместо громыхания колес уже летели отборные ругательства.

Исходили они от очень крупного мужчины, костерившего своих мулов, повозку и колесо, на котором от удара о камень лопнула железная шина. Бранился он менее изобретательно, чем Джейми, однако компенсировал это громкостью.

— Вам нужна помощь, сэр? — спросила я, улучив момент, когда он умолк и переводил дух.

От неожиданности незнакомец резко обернулся.

— А вы, черт возьми, откуда взялись?

Я показала на деревья за спиной и повторила:

— Вам нужна помощь?

Приблизившись, я поняла, что незнакомец не был жестянщиком. В повозке, запряженной двумя крупными мулами, лежали самые разные вещи, однако вовсе не железные кастрюли и ленты для волос. Я заметила полдюжины мушкетов, а также небольшую коллекцию шпаг, боевых кос и дубинок. И кроме того — несколько бочонков с соленой рыбой или свининой (предположительно) и один почти наверняка с порохом, судя по маркировке и слабому запаху древесного угля с примесью серы и мочи.

Я внутренне напряглась.

— Это Фрэзер-Ридж? — спросил мужчина, обводя взглядом лес.

Мы находились несколько в стороне от поляны, где стояла хижина Хиггинсов, и вокруг не было никаких признаков цивилизации, кроме сильно заросшей дорожной колеи.

— Верно. — Я не видела смысла обманывать. — У вас здесь дела?

Впервые за все время незнакомец пристально посмотрел на меня.

— Мои дела вас не касаются, — изрек он, впрочем, без грубости. — Я ищу Джейми Фрэзера.

— Я миссис Фрэзер, — сказала я, скрестив руки на груди. — И дела мужа меня касаются.

Лицо мужчины вспыхнуло, и он