class="p1">Потрясенное лицо Дэнниса доставило Уильяму мрачное удовлетворение.

— Именно, — продолжил он. — Вор. О том, что тела перепутали, речи нет. Могила была помечена фамилией Грей, а полное имя Бенджамина значилось в лагерных списках захоронений.

Дэннис был на двенадцать лет старше Уильяма, но сейчас выглядел взрослее своих тридцати трех, его красивые черты заострились от напряжения.

— Значит, по-твоему, это сделали умышленно? Ну конечно, — тут же перебил он себя, — разумеется, так и есть. Но кто и с какой целью? — Не дожидаясь ответа, капитан продолжил: — Если твоего кузена убили и пытались это скрыть, почему просто не похоронить его как жертву лихорадки? Зачем менять тело? То есть ты полагаешь, он жив? Тогда все обретает смысл.

Уильям облегченно вздохнул.

— Согласен. Одно из двух: или Бен инсценировал свою смерть и подложил другое тело, чтобы избежать преследования, или кто-то совершил подмену без его участия и похитил кузена. Первое я еще понимаю, но кому могло понадобиться второе? Впрочем, не важно; если он жив, я могу его найти. И найду, черт побери. Так или иначе семья должна узнать, что случилось.

В этом он не кривил душой. Однако перед самим собой признавал: исчезновение Бена дало ему цель, возможность выбраться из трясины вины и скорби, куда его затянуло после смерти Джейн.

День клонился к вечеру. Дэннис потер лицо: на подбородке у него уже начала пробиваться щетина.

— На ум приходят слова «иголка» и «стог сена», — сказал он. — Хотя теоретически можно его найти, если он жив.

— Не сомневаюсь, — твердо заявил Уильям. — У меня есть список… — Он на всякий случай дотронулся до нагрудного кармана, куда положил свернутый листок, — слава богу, тот был на месте. — Перечень ополченцев из двух отрядов, назначенных рыть могилы в лагере Мидлбрук во время вспышки лихорадки.

— А-а, так вот зачем ты терся в компании…

— Да. К сожалению, ополченцев вербуют на короткий срок, а затем они разбредаются по своим фермам. Один отряд был из Северной Каролины, другой — из Вирджинии, но вчерашние не… — При воспоминании о них Уильям осекся. — Те люди… Неужели майор Олбрайт в самом деле собирается кого-то повесить?

Дэннис пожал плечами.

— Я не очень хорошо знаю майора, так что не мне судить. Возможно, он отдал приказ для острастки, чтобы напугать и разогнать остальных. Но троих взял в свой лагерь. Если майор поостынет к тому времени, как они туда доберутся, вероятно, их выпорют и отпустят. Люди под его командованием начнут задавать вопросы, вздумай он вешать гражданских без суда и следствия. Вряд ли это сыграет на руку офицеру с видами на продвижение по службе. Если, конечно, он в здравом уме. Хотя Олбрайт не производит такого впечатления, — задумчиво добавил Дэннис.

— Понятно. И кстати, насчет отсутствия здравого смысла… Что за околесицу ты тут нес о похищении Джорджа Вашингтона?

Рэндолл рассмеялся, и Уильям почувствовал, как кровь прилила к ушам.

— Ну, ты здесь ни при чем, — заверил он Уильяма. — Просто ruse de guerre[29]. Однако сработало, не так ли? Пришлось выдумать объяснение твоему outrе́[30] виду. Шпионаж — единственная правдоподобная мысль, которая пришла мне в голову.

Уильям хмыкнул и осторожно положил в рот суккоташ — обжаренные в сливочном масле кубики тыквы вперемешку с ломтиками кукурузных початков. Еда пришлась ему по вкусу, и он с энтузиазмом принялся за остальное, не обращая внимания на болезненные ощущения в разбитой губе. Дэннис с улыбкой наблюдал за тем, как приятель ест, но больше ни о чем не расспрашивал.

Когда тарелки опустели, оба погрузились в молчаливые раздумья — не как друзья, хотя и не как враги.

Дэннис взял бутылку бренди и встряхнул. Удовлетворенный тихим всплеском, он разлил остатки по стаканам и протянул один Уильяму.

— Предлагаю сделку, — сказал он. — Если узнаешь какие-либо новости об Иезекиле Ричардсоне, сообщи мне. Если я выясню что-нибудь о твоем кузене Бенджамине, сообщу тебе.

Уильям на мгновение замешкался, а затем твердо коснулся стакана Рэндолла своим.

— Идет.

Дэннис выпил и поставил стакан.

— Присылай вести через капитана Блейкни — он с войсками Клинтона в Нью-Йорке. А с тобой как связаться в случае чего?

Уильям поморщился, но особого выбора у него не было.

— Через моего отца. Он с дядей в гарнизоне Прево, в Саванне.

Дэннис кивнул, отодвинул скамью и встал.

— Идет. Твоя лошадь снаружи. Вместе с ножом и мушкетом. Позволь спросить, куда ты направляешься?

— В Вирджинию.

Вообще-то Уильям принял решение только что, однако стоило его озвучить, как все сомнения отпали. Вирджиния. «Гора Джосайи».

Порывшись в кармане, Дэннис выложил на стол две гинеи и горсть мелких монет.

— До Вирджинии путь неблизкий. Считай это ссудой, — улыбнулся он Уильяму.

8

Визитеры

Фрэзер-Ридж

К полудню я по большей части разобралась с лекарствами, приняла трех пациентов с ожогами от ядовитого плюща, одного со сломанным пальцем на ноге (его обладатель в приступе гнева поддал мулу) и еще одного с укусом енота (не бешеного: охотник пошел подобрать сбитого с дерева зверя, однако обнаружилось, что тот жив; енот, конечно, пришел в бешенство, но отнюдь не в заразном смысле).

У Джейми дела шли куда лучше. Весь день к дому непрерывным потоком тянулись люди, движимые соседским радушием и любопытством. Женщины останавливались поболтать со мной о Маккензи, мужчины бродили с Джейми по территории и отбывали восвояси с обещаниями вернуться снова и помочь по хозяйству.

— Если завтра перевезем бревна с Роджером Маком и Йеном, то на следующий день Синклеры помогут с балками для пола. Даст бог, в среду заложим плиту под очаг, в пятницу постелим пол с Шоном Макхью и парой его ребят, а там и за стены возьмемся. Том Маклауд пообещал уделить мне полдня, да и сын Хирама Кромби, Джо, со сводным братом тоже согласны помочь. — Джейми улыбнулся. — Если хватит виски, через две недели у тебя будет крыша над головой, саксоночка.

Я с сомнением перевела взгляд с каменного фундамента на плывущие по небу облака.

— Крыша?

— Ну скорее всего из парусины, — признал он. — И тем не менее.

Джейми встал и, слегка морщась, потянулся.

— Почему бы тебе не передохнуть? — предложила я, взглянув на его ногу. Он заметно хромал, а нога походила на яркое лоскутное одеяло красного и фиолетового оттенков, с черными стежками моей штопки. — Эми оставила нам кувшин пива.

— Возможно, чуть позже, —