Вывоз ракеты. На вывоз ракеты перед тем, как ее поставят на стартовый стол, едет только дубль-экипаж – основному экипажу нельзя видеть ракету до старта. Я очень хотела посмотреть вывоз ракеты, но сказали: нельзя – плохая примета.

Таня. Есть одна традиция, характерная не для Байконура, а для космодрома Плесецк. Но мне тоже хочется о ней рассказать. На ракете обязательно пишут имя «Таня». Традиция возникла после того, как один солдат, скучая по любимой девушке, нацарапал ее имя на ракете. Сначала его наказали, но потом старт оказался на редкость удачным. Солдата оправдали, а традицию сохранили. Но теперь имя «Таня» не царапают. Когда ракета стоит на стартовом столе, она покрыта инеем, потому что топливо очень холодное. На инее и пишут имя «Таня».

Освящение ракеты. Еще один обязательный ритуал.

Эмблема экипажа. Везде, где находится экипаж – в самолете, автобусе, на дверях номеров, где он проживает, – экипаж наклеивает свою эмблему, и каждый из космонавтов ставит свою подпись.

«Белое солнце пустыни». Все обязательно смотрят этот фильм перед стартом.

Ритуалы в день старта

День старта насыщен ритуалами и традициями. Первая из них – на третьем этаже гостиницы командир отряда космонавтов и оба экипажа выпивают по глотку шампанского и разбивают бокалы.

После того как космонавты выходят из своих номеров в гостинице в день старта, входные двери в них остаются открытыми. Номера не убирают и не закрывают до тех пор, пока не произошла стыковка с МКС.

На первом этаже батюшка окропляет экипаж святой водой, и под песню «Трава у дома» космонавты выходят из гостиницы и по красной дорожке идут к автобусу.

Прощание за стеклом – о нем я уже рассказывала.

Пописать на колесо. Есть еще одна традиция, к соблюдению которой мне пришлось приготовиться заранее, потому что мне хотелось сделать это во что бы то ни стало. Не доезжая до стартового стола, автобус останавливается, и космонавты выходят пописать на колесо. Как родилась эта традиция: говорят, что Юрий Алексеевич Гагарин перед стартом попросил остановить автобус, потому что ему захотелось в туалет. С тех пор все, кто летит в космос, делают это обязательно.

Пендель перед стартом. Его дает тот, кто ведет космонавта к ракете, – чтобы хорошо летелось. Мне давали пендель двое – Сергей Юрьевич Романов и Константин Львович Эрнст. Сергей Юрьевич сделал это интеллигентно, а Константин Львович вмочил как следует, от души! Когда мы вернулись, я сказала ему: «Знаете, почему мы не состыковались автоматически? Из-за вашего пенделя! Даже автоматика не выдержала!»

Командир экипажа входит в ракету крайним.

Индикаторы невесомости. По традиции космонавты берут с собой в космос игрушки, которые потом служат индикаторами невесомости. Антон Шкаплеров всегда берет с собой игрушку, которая надевается на руку. Такая же есть и у его дочери: с ней она спит, пока Антон в космосе. И эти игрушки бывали в космосе по очереди.

На этом традиции не заканчиваются.

Ромашки. Перед стартом каждый космонавт может заказать то, что хочет получить по возвращении, сразу после посадки. Например, Олег Новицкий просил березовый сок. Кто-то – арбуз. Я заказала просекко и ромашки.

После приземления и после окончания реабилитации есть еще одна традиция – собраться основному и дубль-экипажу в Каминном зале профилактория в ЦПК.

Циклограмма старта

Старт

К старту я была готова. В этом заслуга нашей классной системы подготовки космонавтов: ты заранее пошагово выучиваешь, что будет в этот день, и с психологической точки зрения – даже все приметы и традиции – это очень помогает. Все три недели на Байконуре мы жили точно по расписанию. И это хорошо, потому что ты знаешь, какой шаг следующий, знаешь, что будет через минуту. Очень жесткая дисциплина, и от этого меньше волнуешься.

В 13:55 по Байконуру (11:55 по Москве) – старт. Перед этим все проходит очень быстро, плотно, по минутам. Накануне нужно было лечь в пять часов вечера, потому что в три часа ночи уже будят, делают клизму, серьезную такую, как перед родами, чтобы во время перегрузок не возникло неожиданностей. Дают седативные таблетки – как от укачивания, только мощнее. Принимают их, чтобы при попадании в невесомость не стало резко плохо. Я ни разу в жизни не принимала успокоительное, и, когда мы летели наверх, меня немного вырубало, хотелось спать. На спуске я эти таблетки уже не использовала.

Итак, в три часа – клизма. Все двери в комнаты должны быть открыты: приходит мой врач, Русана, доктор Савин, конечно. Нужно принять душ. После него – микробиологический контроль: врач осматривает, проверяет, чтобы на теле не было ранок, мозолей, воспалений. Затем нужно обработать себя марлевыми салфетками, пропитанными спиртом, от бактерий – уши, между пальцами, затылок. Когда после старта нашим близким провели экскурсию по комнатам, где мы жили, моя мама очень испугалась, увидев разбросанные бинты. Но ей всё объяснили.

Сделали клизму. Я подумала, что надо успокоиться, подышала, сделала гимнастику Стрельниковой, сделала маску на лицо. Пошла в ванную краситься. У меня есть видео, где я наношу макияж. Я была уверена, что суперспокойна в этот момент, что у меня все очень хорошо, что я все приняла и поняла. Но камеру не обманешь: сразу понятно, что если человек так накрасил брови, то с ним явно не всё в порядке. Все будто бы хорошо, но ты чуть-чуть невменяем.

Надеваем чистое белье и наши форменные синие комбинезоны. Идем завтракать. После завтрака на наш этаж приходит Олег Кононенко, командир отряда космонавтов, и Максим Харламов, начальник ЦПК. Нам пожелали удачи, там же мы выпили по глотку шампанского и разбили бокалы. Наклеили на двери номеров эмблемы экипажа и расписались на них.

Спускаемся вниз в лётных комбинезонах, сумки с вещами на спуск передаем врачам – их потом привезут в Жезказган, по приземлении. А большие чемоданы с вещами передают семьям.

Батюшка окропляет нас святой водой – вытираться нельзя. Я говорила: «Прошу вас, только не на глаза! Сейчас тушь потечет, и будут думать, что я плачу». А я не хотела, чтобы так думали. И под песню «Земля в иллюминаторе», на припев «И снится нам…» – мы пошли.

Мы шли по дорожке, а рядом стояли родственники. Все сентиментальные кадры из мировых фильмов словно проигрались перед нами в эти минуты. Ладошки, прижатые к окну автобуса с обеих сторон… Крики: «Мы вас любим!», попытки схватить друг