В голове Меган мелькали самые отвратительные мысли. Джонни не нужно было жениться на ней. Она его не просила об этом и не хотела, чтобы он ограничивал себя хоть в чем-то. Ей все время было не по себе оттого, что она прекрасно понимала: это из-за нее он отказывается от привычного образа жизни.

— Она сказала, что она — моя пропавшая в детстве сестра, — сказал Джонни, глядя почему-то на Рика и Митча.

Как будто только они могли его понять.

Они, но не Меган, не его жена.

— Я подумал, что это не так уж невозможно, добавил он.

Сестра? Меган постаралась соотнести увиденное с тем, что сказал Джонни. Как Джонни мог поверить в это? Или просто ему очень хотелось поверить?

— Мы — твоя семья, Джонни, — тихо произнес Митч.

— У тебя есть все мы, — добавил Рик.

Да, Гундамурра навсегда связала троих мальчиков не просто дружескими, но братскими узами, и все-таки они не были родными по крови.

Джонни кивнул, соглашаясь с их словами, но его глаза были по-прежнему пусты и безжизненны. Его взгляд остановился на животе Меган, который она продолжала прикрывать рукой, и она поняла, о чем он подумал. Ребенок станет единственным существом, кровно связанным с ним.

Плоть от плоти. История с сестрой оказалась выдумкой, но у него будет сын или дочь.

Это будет и ее ребенок тоже, но она не думала, что это имеет для Джонни значение. Он просто хочет иметь ребенка. Он нуждается в нем, чтобы заполнить пустоту, которую она, Меган, может только представить, поскольку она никогда не была в такой ситуации. У Митча есть сестра и сын. У Рика — сын и дочь. И только Джонни совершенно один на свете с точки зрения кровного родства.

— Ты поедешь со мной в отель сегодня? — спросил Джонни. Его голос не выражал ничего — он просто ждал ответа. Да или нет.

— Да, — ответила Меган. Ее нервы завязались в тугие узлы от мрачного предчувствия. Но она должна была знать, что у него на сердце, что значит для него их брак. Да, Джонни может, собрав волю в кулак, выполнять все свои обязательства, но Меган хотела узнать о его чувствах. Только они были важны.

Джонни устало вздохнул.

— Рик, Митч… — Его губы сложились в короткую извиняющуюся усмешку. — Я рад, что вы пришли, но…

— Мы уже уходим, — быстро сориентировался Митч.

— Не позволяй случившемуся выбить тебя из колеи, — напутствовал Рик. — Прошлое пусть остается в прошлом.

— Не волнуйся, я в порядке, — успокоил друга Джонни.

Рик и Митч вместе с женами покинули гримерную, и Джонни с Меган остались наедине.

Меган не знала, что ей делать — Джонни никогда не проявлял при ней таких эмоций. Кроме того, она появилась здесь без приглашения. Не зная, что сказать, она продолжала стоять на том же месте, ожидая от Джонни какого-нибудь знака. Да, он попросил ее остаться, но это было сделано в присутствии его друзей, но что стоит за этим?

Проверка ее доверия?

Джонни смотрел на нее с другого конца комнаты, как будто оценивая ее молчание, ее неподвижность. Может быть, он начинает понимать, что пропасть между ними непреодолима? А вдруг это так?

Меган почувствовала, что ее охватывает паника.

Наконец Джонни заговорил. Его губы искривились в ироничной усмешке.

— Полагаю, ты подумала совсем о другом.

Меган не могла не признать этого, хоть и в душе, что действительно пришла сюда, терзаемая сомнениями и подозрениями. Но после того, что здесь произошло, она не могла признаться в этом вслух. Если она признается, это станет концом их отношений. Но сказать что-нибудь она должна.

Он не мог не заметить, в каком она была шоке при виде представшей перед ее глазами сцены.

— Мне жаль, Джонни, но это выглядело… Она развела руками.

— .как будто я лгал тебе, — сухо закончил он. Я не лгал, Меган. Ни в чем.

Он взял с гримерного столика фотографию.

— Вот это она передала мне через певца, который выступал передо мной. Я хотел ее сразу выбросить, но потом прочел, что написано на обратной стороне.

Джонни протянул фотографию Меган, вынуждая подойти поближе и взять ее. Она посмотрела на фото, затем прочитала написанное на обороте.

На фотографии блондинка выглядела такой же вульгарной, как и в жизни, — с ярким, чрезмерным макияжем, в пошлом обтягивающем платье и провокационной позе.

— Ты хотел бы, чтобы она на самом деле оказалась твоей сестрой, Джонни? — спросила Меган, не в силах скрыть своего отвращения.

— Ты думаешь, она проститутка… как моя мать?

От этих слов краска бросилась в лицо Меган как она могла забыть?! Она попыталась выйти из положения:

— Просто… она совсем не похожа на тебя.

— Откуда я могу знать, как выглядела бы моя сводная сестра, Меган?

Меган быстро вздохнула, понимая, что разговор слишком серьезный, чтобы увиливать от ответов. Если его мать не знала, кто был его отец…

— Мне жаль, Джонни, — страстно повторила она. — Думаю, Рик и Митч… лучше понимают тебя… Они знают о твоем прошлом больше меня.

Для меня ты — это просто ты.

Меган замолчала и покачала головой.

— Чем я могу помочь? — Она едва не расплакалась, понимая, как неуместны ее слова, но и других у нее не было.

Джонни расправил плечи, высоко поднял голову и глубоко вздохнул.

— Все! — скомандовал он себе. Затем перевел взгляд на Меган и усмехнулся. — Рик прав — пусть прошлое остается в прошлом. Глупо… в моем положении… позволить себе так обмануться.

Он вырвал фотографию из рук Меган, разорвал ее на мелкие кусочки и бросил в мусорную корзину.

— Я больше не буду выступать, Меган, — решительно и жестко сказал он. — И не уговаривай меня. Никогда и ни по какому случаю.

— Прости… — как попугай повторила она.

— Пойдем отсюда?

Охранники сопроводили Их до лимузина и вместе с ними сели в него, исключив возможность продолжить разговор. Впрочем, замкнутое выражение лица Джонни подсказывало Меган, что и без охранников разговор вряд ли бы состоялся. Но она так хотела, чтобы он взял ее за руку, сделал что-нибудь, что бы дало ей понять, что связь между ними не утрачена…

Охранники довели их до номера, первыми зашли в него и все проверили. Когда они наконец остались одни, Джонни, предвосхищая любые слова или действия Меган, быстро пробормотал:

— Мне нужно принять душ. Чувствуй себя как дома, — бросил он на ходу. — Если хочешь, закажи ужин.

Меган стояла посреди просторного, роскошного гостиничного номера и думала о том, как, должно быть, одиноко было ему здесь, несмотря на все это богатое убранство. А она еще и усугубила ситуацию своим недоверием, своим упрямым нежеланием принимать то, что он предлагал.