уверенности в сообщаемых фактах снижался. То есть в случае с рядовым происшествием студенты не страдали от воздействия иллюзии памяти. Люди знают, что память подводит их, когда речь идет о произвольно взятых фактах, и по аналогии с этим они могут забыть весьма банальные нюансы переживаемого повседневно опыта. Когда не удается припомнить все детали, мы начинаем меньше доверять своим воспоминаниям.

Но в случае со «вспышками» все оказалось совсем иначе. Участники эксперимента продолжали настаивать на том, что их воспоминания точны, даже когда с течением времени описываемые события потеряли былую достоверность. На этой категории воспоминаний иллюзия памяти – расхождение между реальной и субъективной точностью описания произошедшего – сказывается сильнее всего. В ранних работах, посвященных этому явлению, предполагалось, что такого рода воспоминания формирует активация особого механизма в мозге, действующего по принципу «запечатлеть сейчас». В свете выводов Таларико и Рубина, возможно, речь идет не о мгновенном запечатлении, а о мгновенном убеждении.

Как вообще доверять своей памяти?

Во многих случаях искажение воспоминаний и дополнение их выдуманными деталями не является каким-то значительным событием, но в некоторых случаях это может иметь роковые последствия – как раз из-за иллюзии памяти. Когда люди находятся под ее влиянием, они могут неправильно истолковать намерения и мотивы тех, кто просто некорректно вспоминает события прошлого. Сила воздействия этой иллюзии ярко проявилась в одном инциденте, ставшем решающим во время предвыборной кампании в США 2008 года. В ходе борьбы с Бараком Обамой за выдвижение на пост кандидата от Демократической партии Хиллари Клинтон неоднократно подчеркивала, что обладает значительным опытом в международных делах. Выступая с речью в Университете Джорджа Вашингтона, она описала особенно ужасающую миссию – поездку в боснийский город Тузла в марте 1996 года. «Я помню, как мы приземлялись под снайперским огнем. В аэропорту должна была состояться церемония приветствия, но вместо этого мы просто бежали до машин, опустив голову вниз, чтобы добраться до базы». К несчастью для Клинтон, газета The Washington Post провела фактчекинг и опубликовала фотографию, на которой было запечатлено не бегство в укрытие, а… торжественная встреча, на которой на тот момент первая леди США целует боснийского ребенка, только зачитавшего приветственные стихи. Из сотни новостных сообщений, посвященных этому событию, ни одно не упоминает об угрозе безопасности. Появилось также несколько видео: на всех показана исключительно спокойная прогулка от самолета к месту проведения церемонии на летном поле.

Один из комментаторов на сайте The Washington Post написал под разоблачающей статьей: «Историю Клинтон можно объяснить только одним из трех: а) она откровенно врет; б) ее восприятие реальности донельзя искажено или в) она начинает сходить с ума». Политическая обозревательница Пегги Нунан написала в статье для The Wall Street Journal: «Остается надеяться, что это была ложь; если это не так, если она верила в правдивость того, что говорила, то проблема еще масштабнее, чем мы думали… Словно она посмотрела фильм „Плутовство“, в котором показан фейковый репортаж об испуганной беженке, изо всех сил несущейся подальше от минометного обстрела, и вдохновилась им, а не посчитала его поучительной сказкой о манипуляциях и политике». Журнал The New Republic поместил на обложку портрет Клинтон с выпученными глазами, якобы слышащую «голоса в голове» и разглагольствующую о том, как она предложила пожертвовать собой ради спасения остальных участников делегации в Боснию («И я сказала Синдбаду: „Бросьте меня, спасайтесь!“»). Это типичная реакция людей на ошибки в воспоминаниях другого человека, особенно если оно может послужить его интересам. В случае с Клинтон это должно было считаться как сохранение достоинства под обстрелом, перед лицом смерти. Даже Билл Клинтон впоследствии подкинул несколько разумных объяснений провалу в памяти супруги, заявив, что она выступала поздно вечером (а это не соответствовало действительности), и указав на ее возраст. Хиллари было чуть за шестьдесят, но вряд ли этот факт посодействовал бы ее кампании.

Было и еще одно, причем весьма правдоподобное объяснение выдуманным снайперам: как и в случае с любым человеком, память Хиллари Клинтон оказалась столь же подверженной ошибкам. Она автоматически и совершенно неосознанно реконструировала сцену приземления в Тузле, приведя ее в соответствие с тем образом, который казался ей точным. Как и воспоминание Нила Рида о нападении тренера Найта, воспоминание Клинтон о прибытии в Боснию систематически искажалось, пока не стало соответствовать общему усвоенному нарративу. Как и Рид, и студенты, чьи воспоминания о взрыве Challenger оказались неточными, Клинтон наверняка была абсолютно уверена в корректности описания происходившего. Как и у Рида, видеозаписи раскрыли истинное положение дел. Искажения в воспоминаниях Хиллари Клинтон привели к тому, что она вышла из президентской гонки. Они помогли закрепиться популярному мнению (не обязательно правдивому), что ради избрания Клинтон скажет что угодно, особенно с учетом ее изначального отказа признать ошибку сразу после публикации видео[96].

Когда люди находятся под влиянием иллюзии памяти, они могут неправильно истолковать намерения и мотивы тех, кто просто некорректно вспоминает события прошлого.

Можно ли различить тщательно продуманный обман и случайное заблуждение? Ранее мы отметили, что иллюзия памяти не срабатывает одинаково на всех воспоминаниях. Мы лучше осознаем ограниченность своей памяти, когда дело касается случайных фактов и деталей, и не ожидаем, что окружающие будут их помнить. Мы также не рассчитываем, что люди смогут запоминать 15-значные номера, хотя даже в случае с памятью на цифры человек склонен переоценивать свои способности. Одно исследование приводит цифру в 40 % – такое количество людей считает, что они способны запомнить десять рандомных цифр, тогда как в действительности с этой задачей справится меньше 1 % населения[97]. Тем не менее иллюзия памяти весьма влиятельна, когда мы вспоминаем о переживаниях, важных для нас лично. По всей видимости, определяющим фактором становится степень связи воспоминания и опыта. Другими словами, вы будете больше доверять памяти, если сфокусируетесь не на том, что конкретно с вами происходило, а как это было. Визуально яркие события заставляют нас считать, словно мы уделяем им больше внимания, чем на самом деле; аналогичным образом живые, яркие воспоминания подпитывают действие иллюзии памяти. У нас нет никакой четких ментальных ассоциаций со случайным набором цифр или фактов, а с вспоминанием о том, как мы узнали об атаках 11 сентября, есть. Вот почему Хиллари Клинтон и Нил Рид так упорно цеплялись за то, что говорят правду: случившиеся события оставили в их памяти отчетливые отпечатки, а яркость воспоминаний закрепила убежденность в их достоверности[98].

Яркость воспоминаний тесно связана с их эмоциональным воздействием. Большинству людей списки цифр не внушают ни страха, ни грусти, а мысли о террористических атаках –