Я еще никогда не видела, чтобы от Криса исходила такая ярость, и боюсь, он вот-вот взорвется.

Однако этого не происходит. Он отвечает ровным тоном, который пугает меня больше, чем если бы Крис просто набросился и ударил Сабина по лицу.

– Думаю, тебе пора идти. Сейчас.

– Прекрасно. – Сабин подбрасывает в воздух еще один орех и пытается поймать его, но тот отскакивает ото рта.

Крис хватает контейнер и швыряет его через всю комнату.

– Сейчас же.

– Как хочешь, Кристофер. Я не просил оставаться здесь, и уж точно не просил, чтобы все приезжали сюда и вторгались в мою жизнь. Немного чертова пространства. Я слишком многого прошу? Господи. Что? Вы жить не можете, если нас не привязать друг к дружке?

Он берет со стола свой бумажник и вылетает за дверь.

Крис кладет руку на столешницу и опускает взгляд. Джеймс касается моей спины и помогает подойти к столу, чтобы я могла сесть. Не уверена, что у меня получилось бы дойти туда самостоятельно.

Мы втроем слушаем удаляющийся рев мотоцикла.

– Что… что сейчас произошло? – Судя по прерывающемуся голосу, я вот-вот заплачу, но едва ли что-то чувствую из-за охватившего меня шока. – Я даже не знаю, кто этот человек.

Наконец Крис вновь смотрит на меня.

– Добро пожаловать в Рождество Шепардов.

Уже одиннадцать часов рождественского вечера, а я лежу калачиком на диване и смотрю на елку, сжимая телефон в руках. Несколько часов писала и звонила Сабину, но ответа так и не дождалась. Поскольку растягивать подобный день никому не улыбалось, все, кроме нас с Крисом, отправились спать.

Крис выходит из-за кухонного стола со стаканом в руке. Полагаю, это скотч.

– Точно не хочешь? – интересуется он, падая рядом со мной.

– Нет, спасибо.

Вероятно, алкоголь поможет притупить эмоции после выходки Сабина, но я хочу остаться трезвой и попытаться понять его поведение. К тому же я уже в подавленном настроении и знаю по опыту, что выпивка никак его не поднимет.

– Блайт, я очень сожалею о произошедшем сегодня.

– Это не твоя вина.

Я не упоминала детали того утра, когда встретилась с Сабином впервые после приезда. Не хотелось лишний раз беспокоить Криса.

– А мне кажется, что моя. Не знаю точно, что его спровоцировало, но могу с уверенностью сказать – праздники никогда не давались нам легко. Ну, знаешь, все это стремление к совершенству, которого мы были лишены в детстве. Думаю, что все праздничные дни для него довольно тяжелы. Для Эстель и Эрика тоже, но в меньшей степени.

– А для тебя?

– Благодаря тебе все гораздо проще. – Он ненадолго замолкает. – Более того. Мне нравится видеть тебя счастливой. Нравится наблюдать за тобой, когда ты решаешь, что положить в носки или как приготовить идеальный рождественский завтрак. Ты буквально излучаешь счастье, и это заразительно. По крайней мере для меня. Однако у нашей семьи не очень хорошее прошлое, и ты не в силах этого изменить.

– Я такая глупая, – тихо сокрушаюсь. – Вообще-то я считала, что смогу это преодолеть. Не потому, что все должны любить праздники, но потому, что… хотела, чтобы каждый почувствовал себя в безопасности и любимым. Только вот у меня не получилось. Не с Сабином, – я делаю паузу, – а он больше всех в этом нуждается, так ведь?

– Да, ему это нужно больше нас, – соглашается Крис. Мое сердце разбивается, ведь стоило догадаться раньше. – Однако ты проделала прекрасную работу. Если абстрагироваться от катастрофы под названием Сабин, то по правде говоря, ты подарила остальным самый лучший день, какой только можно представить. Мы уже привыкли к несовершенству.

«Я вижу совершенство там, где другие не замечают», – громко проносится в голове моя собственная мысль, возникшая несколько лет назад.

– Думаю, он одинок. – Чем дольше смотрю на огоньки елки, тем более расплывчатыми они становятся, и я протираю глаза. – Эстель и Джеймс, Эрик и Зак…

– А потом еще и мы. Определенно его больное место.

– Почему? С чего вдруг?

Крис делает глубокий вдох и медленно выдыхает.

– Не знаю точно. Он не пьет, так что дело не в алкоголе. У вас, ребята, очень тесная дружба, и, возможно, он думает, что я мешаю или обижаюсь. Не хочу мешать вашим отношениям. И никогда не буду. Я рад, что вы есть друг у друга. Ты его самый близкий друг, и я понимаю, что он для тебя тоже, ну, обычно. Мы в курсе, что у него бывают моменты непонятных вспышек. Он выбрал для этого самый неподходящий вечер. – Крис делает долгий глоток. – Я представляю, какую боль он сегодня причинил тебе, и хотел бы, чтобы этого не произошло. Если тебя хоть как-то утешит, он будет чувствовать себя ужасно, когда успокоится. Мой брат тебя обожает, иногда даже слишком.

Я не нахожусь с ответом, потому что, наверное, и сама слишком сильно его люблю. Хотя слова Сабина ранили, мне невыносимо понимать, что они в первую очередь продемонстрировали его собственную боль. Ужасно знать, как сильно он страдает.

– Сегодня все так хорошо начиналось, – уныло протягиваю я.

– Точно.

– Я не сожгла жаркое из ребрышек и не испортила голландский соус для спаржи. Это были признаки удачного дня.

– Блайт, ты устроила нам самый лучший праздник. С нами не так-то просто иметь дело. Мне следовало ожидать чего-то подобного и, наверное, стоило тебя предупредить. Слушай, помнишь тот год в колледже, когда я возил их на Гавайи?

– Конечно. Сабин прислал мне тысячи своих фотографий в ужасных рубашках и несколько ваших, в плавках. Вы блестели от воды, и это заставляло меня пускать сопли и слюни, глядя на вас.

Крис смеется.

– Ну, чего он тебе не прислал, так это фотографий с Рождественского сочельника, когда Эрик взбесился из-за ужасной еды, а потом опрокинул тарелку и вышел из-за стола. Или когда Сабин испортил частную гавайскую вечеринку, затеяв драку с каким-то парнем с огнеметом для фаер-шоу. О, а когда я начал его оттаскивать, то он и на меня замахнулся. Если я правильно помню, он назвал меня психопатом, самовлюбленным идиотом и самым тупым супергероем на свете. По-моему, он говорил что-то насчет того, что я не заслуживаю плаща и уж тем более места в Лиге справедливости. У каждого из нас есть свои пунктики.

– Прелестно. Значит, подобные взрывы – праздничная традиция? Полный отстой.

– Можно ведь подумать, как эту традицию прекратить, м? – Крис ерошит мне волосы и целует в макушку. – Это не только прыжки с причала, ловля рыбы и лобстеров. Ты слишком много на себя берешь.