– Да?

– Ага.

– Но это не дорогое украшение.

– Зачем ты такое говоришь? – Я качаю головой. – К чему вся эта хрень?

Он пожимает плечами.

– Не знаю. Прости. Еще раз. Просто… у меня нет подобной связи.

Я качаю головой.

– Что ты имеешь в виду? Со мной? С другой девушкой?

– Не знаю. Забудь. Я не хочу это обсуждать. – Он откладывает гитару. – У нас все хорошо, между мной и тобой?

– Да, все в порядке.

Только я отчетливо замечаю один очевидный факт: хоть мы и в порядке, но он нет. Сабин страдает. В этом я уверена. Не выношу, когда любимые люди страдают и, хотя очень сочувствую тому, что пришлось пережить Кристоферу, понимаю, что он более стойкий, нежели его брат. И, возможно, именно эта стойкость и возмущает Сабина.

Я вижу его уязвимость и хрупкость и сделаю все, чтобы исправить то, что сломано. Просто я пока не знаю как, а он не хочет об этом разговаривать. Он ведет себя то дружелюбно, то холодно, и, если быть честной, это началось с прошлого лета. Он либо душа компании, либо отталкивает меня и всех остальных. И у меня не выходит придумать, как с этим справиться.

– Давай чем-нибудь займемся, – предлагает он.

– Чем?

– Хочешь считать звезды? – Его широкая улыбка возвращается.

– На улице сейчас холодно, глупыш.

Он встает и опускает лестницу на чердак.

– Через окно на крыше! Это же просто волшебно, находиться на Рождество в домике на дереве.

– Технически, Рождество уже прошло.

– Тогда, просто волшебно находиться в домике на дереве в день после Рождества. Так лучше?

– Да. Давай считать звезды.

– После вас, леди Блайт.

Я залезаю по лестнице и падаю на кровать.

– Вижу одну! – хихикаю я.

Сабин подкатывается ко мне и указывает пальцем.

– А я вторую. – Закрывает мне глаза ладонью и возбужденно произносит: – ой, Блайт, еще одна! И еще. Ох, смотри. Еще три. Итак, у меня шесть, а у тебя только одна. Тебе не очень-то везет.

– Сабин! – возмущаюсь я. – Ты играешь нечестно! И я не говорила, что это будет соревнование.

Он убирает руку.

– Ох. Значит, мы можем складывать наши звезды вместе?

– Да. Это командная работа.

Следующие десять минут мы считаем реальные звезды и выдумываем новые, пока не достигаем ста, что, по нашему мнению, полный успех.

Я переворачиваюсь на бок и замечаю кое-что новое на его полках.

– Эй, что это? – Я поднимаюсь, беру снежный шар и снова возвращаюсь к Сабину. – Какая красота.

– О да, – Сабин машет рукой, – это от Молли, дочери Пирса.

Я ощупываю его в полумраке и нахожу кнопку. Шар освещается и начинает наигрывать тихую мелодию.

– Там внутри лошадь. Она похожа на Мию, правда?

Сабин поворачивается ко мне лицом, и я кладу шар между нами.

– Полагаю, что да.

– Как мило с ее стороны. – Я вскидываю бровь. – А сколько лет этой Молли?

Он пожимает плечами.

– Приблизительно нашего возраста, наверное.

– Есть вероятность, что она на тебя запала?

– Ха! Я так не думаю. И она очень тихая и немного скучная. Милая девушка и все такое, но не совсем мой типаж.

– Почему? Потому что она не паразитирующий параюрист пара…

– О господи, нет, – смеется он. – Она милая девушка, но не более того. Не любовь всей моей жизни.

– Знаешь, такая есть. Где-то.

Он молчит несколько секунд, а затем нежно улыбается.

– Знаю. – Сабин вдруг смущается, снова переводит взгляд на шар и берет его в руки. Цвет меняется от белого к красному, зеленому и голубому. Парень снова заводит его и подпевает мелодии. – Круто, правда? Пирс подарил мне пару ковбойских сапог. Я рассказывал? Настоящих. Не какая-то дешевка.

– Это было очень мило с его стороны. Думаю, здесь ты нашел для себя прекрасный дом.

Сабин смотрит на меня долгим взглядом. А я смотрю в ответ.

– Что? – спрашиваю я.

– Ладно, я не собирался давать тебе это, но… – Он роется в переднем кармане джинсов и достает небольшой тканевый мешочек. – Это глупо, но… ладно, держи.

Я развязываю тоненькие завязки и высыпаю содержимое себе на ладонь. Приходится поднести руку к светящемуся шару, чтобы разглядеть, и тогда я улыбаюсь. Подвеска в виде единорога.

– Знаешь, почему? – неуверенно интересуется он.

– Знаю. – Я продолжаю улыбаться, хотя в глазах уже стоят слезы. – Потому что, – отвечаю я, – единороги блюют радугой. И потому что это связано с тем периодом жизни, когда ты сделал меня частью своей семьи. Когда я была потеряна и напугана, ты вытащил меня из-под обломков прошлого.

Он кивает.

– Да… а потом ты вытащила всех нас.

Плохо видно, но мне кажется, что в его глазах тоже блестят слезы.

Только вот он ошибается. Я не спасла их, не всех.

– Он не такой красивый, как тот, что подарил тебе Крис. Я знаю…

– Прекрати, – решительно обрываю я, – хватит. – Прижимаю ладонь с кулоном к груди. – Сабин…

Я с трудом подбираю слова. Не знаю, как объяснить, насколько много это для меня значит, как сильно он связан с моим счастьем, со всем моим миром. Нет таких выражений, которые могли бы описать, что Сабин такая же неотъемлемая часть моей жизни, как и Крис. Поэтому говорю единственную фразу, которую могу:

– Я люблю тебя.

Он накрывает своей рукой мою ладонь над сердцем.

– Я тоже тебя люблю, Блайт.

Мы говорили эти три слова тысячу раз. Не задумываясь. Просто потому, что они правдивы.

Однако на этот раз все по-другому. Не могу определить, в чем разница. Просто знаю, что теперь мы связаны сильнее, чем когда-либо.

Я убираю шар в сторону и придвигаюсь ближе. Нащупываю замочек на цепочке, расстегиваю его и вешаю единорога рядом с морским ежом. Сабин пристально наблюдает за мной, и когда я заканчиваю, то крепко обнимаю его. Саб переворачивается на спину, укладывая меня на изгиб своей руки.

Откидывает волосы с моего плеча.

– Уже поздно, да?

– Ага. Мне стоит уйти.

Я очень устала, но не хочу нарушать момент, эту связь с Сабином.

– Оставайся. Я посплю на матрасе.

– Нет, – шепчу я, – не уходи.

Я боюсь, что, разомкнув объятия, потеряю его навсегда.