прилипшие ко лбу волосы и встряхнулся по-собачьи; с плаща и пледа полетели брызги. На серой шерстяной ткани красовалось грязное пятно, и отчистить его не удавалось.

— Господи, как в таком виде идти под венец? — шутливо поинтересовался он. — Я похож на бродягу.

— Еще не поздно, — поддразнила его Бри. Голос предательски дрогнул. — Всегда можно отказаться от этой затеи.

— Нет, нельзя. Я обречен с нашей первой встречи, — ворчливо ответил он. — Да и, кроме того, — Роджер приподнял бровь, — твой отец прирежет меня, как свинью, если я начну высказывать сомнения по поводу нашего брака.

— Ха! — Бри расплылась в широкой улыбке, и на щеке у нее появилась ямочка.

— Женщина, черт побери, тебя радует эта идея?

— Да. То есть нет! — Бри снова расхохоталась, а Роджер только этого и добивался. — Конечно, я не хочу, чтобы он тебя прирезал. Но мне приятно знать, что ради меня папа готов пойти на что угодно. Отец должен защищать своего ребенка.

Она улыбнулась Роджеру.

— Как вы, мистер Маккензи.

От этих слов у Роджера что-то сжалось в груди и жилет показался слишком тесным. Вспомнив о том, что он собирался ей рассказать, Роджер испытал холодный укол тревоги. В конце концов, представления об отцовской защите у всех разные — непонятно, как Бри среагирует.

Он потянул ее за собой в гущу деревьев — туда, где под ногами лежал душистый ковер из сухих иголок, а над головой, укрывая от дождя, нависали разлапистые еловые ветки.

— Пойдем, миссис Мак, присядем на минутку. Мне надо тебе кое-что рассказать перед свадьбой. — Роджер усадил ее рядом с собой на замшелый ствол. Откашлялся и собрался с мыслями. — Прежде чем пройти через каменные круги в Инвернессе, я успел покопаться в документах, которые хранил у себя преподобный, и наткнулся на письмо, отправленное твоим отцом. То есть Фрэнком Рэндаллом. Сейчас оно уже не имеет никакого значения, но… я подумал, что между будущими супругами не должно быть секретов. Вчера вечером рассказал об этом письме твоему отцу. Теперь твоя очередь.

Ладонь Брианны лежала в его руке. Роджер продолжал говорить, и ее пальцы сжимались все крепче и крепче, а на лбу проступала глубокая морщинка.

— Повтори, — сказала она, когда он закончил свою речь. — Еще раз.

Роджер послушно повторил письмо заново — наизусть, слово в слово, как рассказывал накануне Джейми Фрейзеру.

— Значит, надгробный камень в Шотландии, на котором высечено папино имя, — всего лишь подделка? — Она слегка повысила голос от удивления. — Папа… Фрэнк попросил преподобного установить надгробие на кладбище в Сент-Килде, но могила ненастоящая? Под камнем никого нет? То есть… папу похоронят не там?

— Да, попросил. Нет, его похоронят не там, — ответил Роджер, стараясь не запутаться в этой истории. — По-моему, он… то есть Фрэнк Рэндалл… хотел поставить этот камень в знак благодарности. Чтобы отдать должное твоему отцу… второму отцу. Джейми.

От холода на щеках Брианны проступил румянец; кончик носа и уши покраснели, и жар, пылавший, пока они занимались любовью, отступил окончательно.

— Откуда он знал, что мы с мамой найдем эту могилу?

— Может быть, ему не хотелось, чтобы вы ее нашли, — ответил Роджер. — Или это был просто символический жест. Кроме того, — добавил он, вспомнив еще одну подробность, — Клэр говорила, что незадолго перед смертью Фрэнк собирался отвезти тебя в Англию. Может быть, хотел показать это место… и оставить решение за тобой и Клэр.

Брианна погрузилась в раздумья.

— Он ведь знал, — медленно произнесла она. — Он знал, что Джейми Фрейзер выжил в сражении при Каллодене. И ничего не сказал…

— Не стоит его винить. Дело тут не в эгоизме. Не только в нем.

— Не только? — Бри еще не оправилась от потрясения. Она размышляла над его словами, пытаясь взвесить все подробности, и не торопилась делать выводы.

— Нет. Подумай, милая, — ласково сказал Роджер. Ствол ели холодил спину; пальцы касались мокрой коры на замшелом бревне. — Он любил твою мать и не хотел терять ее снова. Эгоистичное желание, но, как ни крути, Фрэнк был ее первым мужем. Нельзя винить его за то, что он не желал уступать Клэр другому мужчине. И это еще не все.

— Да? — Она говорила спокойно, голубые глаза смотрели прямо и уверенно.

— Ну, представь себе: а что, если бы он ей все рассказал? Молодой матери с маленьким ребенком. Ведь они не подозревали о том, что ты тоже можешь пройти сквозь каменный круг.

В глазах Брианны мелькнула грусть.

— Ей бы пришлось выбирать, — сказала Бри, не отводя взгляда. — Остаться с нами или отправиться к нему. К Джейми.

— Покинуть тебя, — кивнул Роджер, — или жить как прежде и постоянно помнить о том, что Джейми жив, но им не суждено быть вместе. Нарушить супружеские клятвы — на этот раз осознанно — и бросить своего ребенка… или жить в бесконечной тоске по несбывшемуся счастью. Такой тяжкий груз разрушил бы вашу семью.

— Да, я понимаю, — сказала Бри, и ее вздох растворился в воздухе призрачной дымкой.

— Фрэнк боялся. Он не оставил Клэр выбора, но защитил ее — и тебя — от боли. Хотя бы на время.

Она прикусила губу, напряглась.

— Интересно, что бы она сделала. Если бы Фрэнк ей все рассказал, — тихо промолвила Бри.

Роджер сжал ее руку.

— Она бы осталась с тобой, — уверенно ответил он. — Ей уже приходилось выбирать: когда Джейми отправил ее обратно, чтобы защитить тебя. И во второй раз она поступила бы точно так же, зная, что Джейми ее поддержит. Клэр осталась бы с тобой. И не вернулась бы сюда, если бы ты не настояла. Понимаешь?

Бри слегка расслабилась, успокоенная его словами.

— Да, наверное, ты прав. И все же… Знать, что он остался жив, и не попытаться вернуться…

Роджер прикусил щеку, сдерживая рвущийся наружу вопрос. «А если бы выбирать пришлось тебе, Брианна? Между сыном и мной?» Но разве можно ставить любимую женщину перед таким жестоким выбором — даже теоретически? Неважно, ради чего. Он не станет спрашивать ее об этом.

— Все-таки… зачем он установил там надгробный камень? — Морщинка на лбу Брианны напряженно изогнулась, отражая глубокое смятение.

Роджер никогда не встречался с Фрэнком Рэндаллом лицом к лицу, но мог ему посочувствовать, — и это сочувствие не было холодным и отстраненным. Поначалу он не понимал, почему ему непременно хотелось рассказать о письме до свадьбы, однако постепенно начал осознавать собственные мотивы. И эти мотивы ему не нравились.

— Наверное, им двигало чувство долга. Не только по отношению к Джейми и твоей маме, но и к тебе. Если бы… — Он замолчал и крепко стиснул ее руку. — Послушай. Взять хотя бы крошку Джемми. Ты моя женщина,