— Да, не обращай внимание. Ругательство такое. Тебя не касается. Понял?

— Чего уж тут не понять, когда ты так хорошо все разъяснил, — с горечью в голосе ответил Прокл, а Феюс, истолковав его по-своему, продолжил:

— Да ты не переживай. Кто-нибудь из наших нас обязательно найдет, и вот тогда-то будет тебе и хламида, и кружева, и пуговки.

При этих словах Прокл закрыл руками глаза и разрыдался.

— Да ты чего? — удивился Феюс. — Надо же, какой чувствительный.

— Хм-хм-хм-хм… — всхлипывал Прокл.

Феюс протянул к нему руку и после небольшого колебания похлопал по плечу. Прокл заголосил еще громче.

Феюс вконец растерялся.

— Ну… ты прямо как Нэнси, из-за платьица такой вой поднял. Прокл убрал руки от лица и с каким-то непонятным вызовом взглянул на Управителя Потоков. Феюс отшатнулся. На него смотрело заплаканное лицо его сестры.

— Великий Логус! прошептал Управитель Потоков. — Ты… ты… ты… — Феюс не мог даже закончить предложение, настолько неожиданно для него это было.

Конечно, он тоже мог примерять чужие оболочки, и смотрящие на него видели не то, чем он являлся на самом деле. Но этот его вновь приобретенный друг, даже не видя Нэнси, — сквозь лед ничего толком разглядеть было невозможно, — прикинулся ей так правдоподобно, что у Феюса мурашки по спине побежали.

— Ты знаешь что? Ты давай это завязывай, — тихо произнес Феюс.

— Прости. Это я от волнения, — так же тихо ответил Прокл.

— Если тебя так расстраивает твоя грязная накидушка. Так ее можно постирать. Вон, хотя бы в озере.

— Угу, — сказал Прокл. Медленно поднялся и, шаркая ногами, побрел в ту сторону, где переливалась бирюзовая гладь.

— Умойся там! — крикнул ему вдогонку Феюс.

— Что? — к Феюсу опять повернулось лицо Нэнси.

— Пропыпут болотный, да что же это? Умоляю, умойся! Смой со своей морды образ моей сестры, понял?

По лицу Нэнси опять побежали слезы. Пропыпут кивнул. Всхлипывая и подвывая, удалился в сторону озера.

«Не тем я здесь занимаюсь. Не тем, — заструились лучами солнца мысли Феюса. — Мне нужно как можно скорее разговорить мох. Думающий Мох. А я тут, как Воспитательница ручных Фей… Пуговки, рюшечки… Какой же из них думающий? — Феюс провел руками по мху возле себя. — Мох как мох. Мягкий. Теплый. Ничего особенного. Вот как с ним разговаривать?

Феюс еще раз провел руками и даже поерзал для большего эффекта, но ничего не произошло. Мысли потянулись дальше, высвечивая себе дорогу. Нет, не мысли, а настоящие солнечные лучи разворачивались, как щупальцы светящегося осьминога, добавляли Пещере красок и объема. Там, снаружи наступал новый день.

— Новый день, старые проблемы, — вздохнул Феюс. — Или, как там отец говорит? «Проблем не существует, есть только задачи».

Солнечные лучи раскрылись веером, полностью изменив то, что ночью казалось Пещерой. Феюс опустил глаза на нечто, принимаемое ранее за мох. Он сидел на ковре. Мягком. Теплом. Зеленом. Все, что сейчас предстало перед глазами, мало напоминало Пещеру, разве что люстры в виде свисающих сталактитов намекали, что Феюсу это не показалось. Пещера была, но только ночью, а сейчас она поглотила солнце и изменила себя до неузнаваемости. Ну а как иначе? У нее же гости. Надо приукраситься, — решила Пещера и создала то, что в мире людей считается уютным, приятным, одним словом — Дом.

«Точно! Это же Дом!» — стукнуло колотушкой в бубен сердце Феюса. Похож на наш, из прошлого Мира. Но только лучше, интереснее. У Феюса даже плечи расправились. Чувство безопасности растеклось по венам, и на душе стало теплее.

— Гелиос! — позвал Феюс, и солнечный луч высветил величественную скульптуру из красного камня. Могучий дракон, расправив крылья, взлетал в высоту. «Красиво, Проклу бы понравилось» — без спроса возникла первая мысль у Феюса, но он устыдился ее и даже разозлился на себя за это.

Пещера услышала и поняла его по-своему, солнечный луч побежал дальше, и в нише из черного агата засверкала еще одна скульптура. Мать обнимала своих детей, мальчика и девочку, одновременно указывая пальцем куда-то в высоту, туда же были направлены их взгляды. Дети улыбались.

— Спасибо, — сказал Феюс непонятно кому. Он знал, что все они живы. И Гелиос, и Мать Клана и Нэнси с Белиамом живы и пребывают в другой форме. «Временно» — подумал Феюс.

— Временно, — произнес он вслух.

— Феюс, Феюс, Феюс! — к нему подскочил запыхавшийся Прокл, умытый в своем лице. — О… как это великолепно… прекрасно как… Видишь? Видишь? Вместо тоннелей — коридоры мраморные. И даже пол, пол мозаичный. Вдохновляющая красота, изысканная божественность. Наше озеро — теперь не озеро, а купальни. Так прекрасно каскадом спускаются статуи, фонтаны… О!.. О! Смотри, смотри, вместо мха… Попрыгай… встань… попрыгай со мной… Это ковер! Подарок судьбы. За мою красоту, — уверенно заявил Прокл и зарделся нежным румянцем.

Феюс скептически оглядел друга.

— Ну, рубашонка у тебя как была, по типу жеваных водорослей, так и осталась… Не говоря уже обо всем остальном… — Феюс вдруг вспомнил недавние рыдания Прокла и прикусил язык, что называется. — Слушай, я не знаю, что происходит. Удивительно, но я не чувствую здесь ни одного враждебного нам Потока. Такое ощущение, что попал домой, понимаешь? Смотри, тут и полки с книгами, и стол со стульями, диваны с подушками и все такое…

— Крас-с-с-си-и-и-ивое, — протянул Прокл, умильно сложив ручки на груди и затрепетав ушами.

— Красивое, — подтвердил Феюс, радуясь тому, как восторгается этот странный ушастик. Прокл заметил это и хитро улыбнулся. Да и ладно бы просто улыбнулся, еще и подмигнул, как будто Феюса изнутри видел. А Феюс в свою очередь, чтобы не замечать эту его победную, всезнающую улыбочку, задрал голову кверху. Ну, типа люстры на потолке рассматривает.

Пещера была рада гостям. Что-то в ней такое пробудилось, давно спящее, и она чувствовала себя хозяюшкой, готовой обнять, накормить и спать уложить. Радость-то какая! Целых два гостя! Да еще каких! Вот она и рада стараться.

Вдруг сверху раздался грохот, и в каменном потолке словно окно распахнулось. Феюс с Проклом стояли, раскрыв рты, а высоко-высоко над ними в голубом-голубом небе проплывали белые-белые облака.