своем сознании ты допускаешь, что ты Принцесса, реальность будет отталкиваться от твоих сильных убеждений.

— Неправда. Я ничего такого не думаю.

— Ты нет, а вот твое подсознание, да. Оно верит дедушке, который каждую ночь после сильнейшего потрясения говорил, что ты особенная. Забавно. А я все никак не мог понять, как ты очутилась в моем поле? Такая незаметная, ничем не примечательная, и нате вам, пожалуйста, — агент, личный дегустатор нашего Правителя. Тебя ведет предназначение, заложенное в тебя твоим Родом. Ты должна возродить… как вы называетесь?

— Теллуры, — потрясенно выдохнула Эва.

— Теллуров. Ну, сначала Принца Воды встретить, а потом…

Эва остановилась как вкопанная. Внутри ее сознания сдвинулась гранитная плита, сдерживающая работу сложного механизма. Со скрипом и грохотом в движение приходили заржавевшие шестеренки и валики, в висках гулко застучали молоточки.

— Не может быть! — прошептала Эва потрясенно.

— Я тоже так думал. Не может быть. Не может быть, чтобы мой друг, — а ты мой друг, подруга, так уж случилось, — желала мне зла. Не может быть, чтобы моя подруга была никчемным, бесполезным кротом, который только и знает, что ревновать и заниматься стукачеством.

Я, конечно, не ангел из колыбели Великого Логуса, и вокруг меня море неоднозначных персонажей, включая нашего Правителя. Но это говорит только о силе моей энергии, ее заряженности и потенциале. Твое же пребывание рядом со мной, и заметь, так близко, вызывало во мне дикое сомнение в собственных силах, поскольку этих самых сил я не видел у тебя. Мир — это ведь наше зеркало, по крайней мере, мы, Мимикрики, в это верим. Глядя на тебя, твои поступки, слушая твои слова, мне казалось, что произошла ошибка. Ошибка судьбы. А оказывается, у тебя есть цель, и, выходит, она по значимости сопоставима с моей миссией.

Механизм работал, он двигал внутри Эвы покрытые паутиной шестеренки. Ключик сработал, шкатулка не только открылась, но и завелась. Бывает, что осознание спускается откуда-то сверху, но в случае Эвы, осознание собственного Я открылось в ней поющей кувшинкой прямо в сердце. Эву била мелкая дрожь, она, как рыба, выброшенная на берег, открывала рот, но не могла произнести ни слова. Последнее, что она увидела перед тем, как упасть в обморок, — входную дверь. Неприметную, обшарпанную, со стертым рисунком то ли шара, то ли глаза, скрывающую небольшой, но все-таки Мир.

Глава 17. Решение Дэйны и признанное имя

Не теряя ни секунды драгоценного времени, Дэйна начала трансформацию в человека прямо во время переноса. Янтарь плавился. Смолистыми, раскаленными ручьями стекал, обжигая кожу. Вокруг с бешеной скоростью пролетали Потоки других реальностей, сжимаясь, раскрываясь, давя и подбрасывая. Дэйна с трудом открыла глаза. Вязкими, липкими нитями обожгло сетчатку. Рано, слишком рано, но ей нужно спешить. Вихат было совсем плохо. Как только вместо лапы ящерицы показалась рука, Дэйна, не дожидаясь, когда сойдут янтарные чешуйки, схватила и прижала к себе летящую рядом Лисичку. Та была в беспамятстве. Ничего не оставалось, как признать время и замедлить его.

Мимикрики считают, что времени не существует. Они живут по другим законам. Но если они признают законы параллельных миров, то обязаны принять последствия этих законов. Признавая время, Мимикрики стареют. Никто никогда не замедлял время в переносе. Сам по себе перенос был делом непростым, а уж о трансформации во время переноса, вообще говорить нечего. Опасная штука. Но сейчас спасти сестру можно было только так, рискнув собственной жизнью. Сердце Вихат в теле пустынной Лисички Фенека билось едва слышно.

— Великий Логус, Земля Дающая, призываю, призываю, призываю!

В водовороте портала раздался раскат грома, и возник звук колокольчиков. Потоки ветра усилились, принесли с собой песок. Песок закручивался в воронку, щипался, норовил попасть в рот и глаза. Дэйна собравшись с силами, зажмурилась и продолжила:

— Я, Янтарная Ящерица, первая из дочерей Клана Мимикриков Дома Души, признаю разнообразие измерений и проявлений жизненной силы. Я присваиваю себе то, что было скрыто за завесой бытия. Пусть в моих руках оживет время. Пусть оно обретет свою плотность здесь и сейчас. Пусть замедлит свое течение.

Дэйне не пришлось повторять дважды. Время остановилось. Она висела в безвоздушном пространстве, прижимая к груди Лисичку.

А в Плюющей Пещере на Вар-Вилоне появился огненный портал. Феюс с Проклом отлетели в разные стороны. От портала шли раскаленный волны обжигающего воздуха. Как будто это был не портал для переноса, а печь для выплавки железа. Из портала никто не появился. Пещера подождала минуту и накрыла огненный вращающийся шар защитным колпаком. «Все-таки у меня гости, — решила Пещера, подначиваемая Духами Гостеприимства, — а безопасность — это самое малое, что я могу им обеспечить».

— Та же энергия… — прошептал Прокл, вытирая мягким ухом песок с лица.

— Что? Что ты сказал? — Феюс не мог отвести взгляда от раскаленной сферы под прозрачным колпаком. Ему чудились знакомые Потоки.

— Энергия та же, — повторил Прокл вставая. Осторожно подошел к застывшему порталу. Понюхал.

— Красота. Много красоты и… боли.

— Я знаю их… — задумчиво протянул Феюс. — Эти обрывки Потока… они похожи… похожи…

Он не успел договорить. Из портала хлынул огонь. И, вполне вероятно, если бы не защитный колпак, выстроенный Пещерой, спалил бы все подчистую. А вслед за пламенем потекла янтарная смола. Она вспенивалась, поднималась и застывала, и вновь вспенивалась, поднималась и застывала, образовывая какое-то изваяние.

— Ух ты, нух ты! — воскликнул Прокл. — Мы присутствуем при сотворении еще одного шедевра.

Смола текла и, застывая, проявляла скульптуру. Две девы. Более взрослая одной рукой придерживала голову юной девушки. Казалось, что она склонилась над ней именно в тот момент, когда та, другая, только что открыла глаза. Скульптура лучилась душевной теплотой.

— Ну, я же говорил? Благородство, самопожертвование. От этого рождается наполненная красота! — не отрывая восторженного взгляда от янтарных дев, сказал Прокл. Уши его трепетали. — Столько чувств! Столько чувств! Просто великолепно! Как живые прямо.

— Они и есть живые, — Феюс ясно чувствовал энергию жизни, — просто застряли во времени переноса. Это мои сёстры.

— Сестры? Такие красивые. Они тебя должны были отсюда вытащить?

— Ах ты ж, пропыпут болотный! А ведь точно. Кажется, теперь спасать нужно всех нас.