и спокойно в этом статусе существовать хоть до пенсионного возраста. На этом пути никаких загадок и тайн нет. Нормально делай — нормально будет. Пиши песни, делай годные каверы, регулярно «светись» на общественных мероприятиях, катайся с концертами — и все получится. Главное, не останавливаться. Больших денег на этом пути нет, это просто такая работа.

Второй путь сложнее, но неоднозначнее — это стать звездами российского рока. Как «Алиса» или, скорее» как «Король и шут». Потому что «Алиса» — это звезды уже сейчас, а вот «КиШ» как раз только начинает, как и мы же. Вроде как, они как раз только-только первые концерты свои играют. Возможно, я даже видел их первое выступление на публике, так что Горшок с Князем, можно сказать, одновременно с «Ангелочками» стартовали. И если напрячь все ресурсы, то не исключено, что к началу двухтысячных вместо «Ели мясо мужики» говнари с гитарами будут орать во дворах «Монаха». «Король и шут» и «Ангелы С» работают приблизительно в одной нише.

Но есть ведь и третий путь… С какой стороны на него становятся, я пока что не представлял вообще. Однако не думать об этом, разумеется, не мог. Русский рок — это, конечно, прекрасно. И при должном менеджменте способен принести немалые бабки, ревущие стадионы и прочие профиты. Вот только… Здесь мысль спотыкалась. Я плохо себе представлял, каким образом музыканты превращаются из гараж-бэндов в мировых звезд. Как становятся «Скорпами», «Нирванами» и прочими «Металликами»? Петь на английском? Хм… Тому же Линдеманну его немецкий никак не помешал стать мировыми звездами. А это значит, что чисто технически есть возможность превратиться из местечковых музыкантов в небожителей есть. Осталось только…

— Вот это ты спросил… — первым прервал молчание Бегемот. — Слушай, помнишь, мы на выпускном ходили на мост, встречать рассвет. И тоже говорили про что-то подобное…

— Да, точно! — подхватил Бельфегор. — Представляли концерт на стадионе, как когда к нам «Ария» приезжала…

Я медленно кивнул и посмотрел на Кирюху. У него было какое-то неоднозначно-сложное выражение лица. Он покусывал губу и ни на кого не смотрел.

— Кирилл, а ты что молчишь?

— Ну… я даже не знаю… — сказал он. — Тогда на выпускном вы меня… Я тогда хотел…

— Да хрен с ним, с выпускным, — махнул рукой я. — Валяй, высказывайся. Что ты думаешь о музыке и своем будущем в ней?

— Да ну, это как-то нереально все… — стушевался Кирилл. — Кажется, если скажу, то смешно будет…

— Ой, да ладно! — Бельфегор толкнул Кирилла локтем в бок. — Можно подумать, мы когда на мосту стояли и рассказывали, как будем на сцене дворца спорта зажигать, это было не смешно!

— Ну так-то вы вчера зажигали на сцене дворца спорта, — хмыкнул я. — Только не новокиневском, а питерском.

— Мы же мечтали про сольник… — начал Бельфегор, потом прищурился. — Слушай, блин. А ведь точно же! На самом деле, даже как-то в голове не укладывается, так все быстро получилось.

— Я думал про музыку, — тихо проговорил Кирилл. — Мне всегда хотелось написать нечто такое… Такое, чему потом другие будут подражать.

— А помните еще! — воскликнул как-то подозрительно быстро повеселевший Астарот. — Мы тогда еще репетировали у меня дома… Еще до того, как мама Велиала нам на заводе подвал выбила. Я тогда вам еще говорил, что главное, никогда не петь попсу!

Все заговорили разом посыпались воспоминания о том, как первые песни записывали на магнитофон, как Бегемот по началу барабанил на металлическом тазу, как прозвища придумывали. Этого всего я не застал, так что помалкивал, кивал и слушал. И смотрел на лица. Хрен знает, что именно я хотел на них увидеть. Ответ на свой вопрос о том, как становятся суперзвездами, может быть?

Кое-какие важные пункты у меня в голове были, конечно. Я отлично понимал, что если про «Ангелов С» будет знать только Новокиневск и область, то никакими звездами нам не стать. Ну да, ясен пень, я слышал разные истории о том, как какой-нибудь важный перец случайно оказался на концерте какой-нибудь мухосранской группы, восхитился, взял кассету и закинул, кому надо. А дальше заверте… Вот только был этот самый загадочный пункт «кому надо». Мне ведь как раз и хотелось бы стать этим самым «кем надо», кто может превратить провинциальный гараж-бэнд в «Металлику».

Я слушал, как «ангелочки», радостно перебивая друг друга, приводят примеры групп, на которых им бы хотелось быть похожими. Мелькнул в числе всех прочих «Круиз», которого забрали за границу записывать музыку. Но про этих ребят я довольно мало знал. Ну, кроме того, что они были музыкантами чрезвычайно опытными. И, кстати, они вроде бы ни разу не москвичи и не питерцы. А вообще из какого-то Тамбова. А значит…

— А я даже не знаю… — сказала молчавшая до этого момента Надя. — Я тогда на прослушивание пришла просто по наитию. Ну, вроде как, выпендриться хотелось, игра такая. А вчера, когда стояла на сцене, поняла, что это больше не игра. И что я хочу… все. Там были эти парни еще, из всяких разных городов. Которые приезжают на фестивали, выступают, потом едут на другой фестиваль. Я про них впервые слышала про всех. И подумала еще, что так не надо, я так не хочу. Что если вот так же начать делать, как они, то мы так навсегда и застрянем в этом болоте. Надо как-то вырываться из него, делать как-то по-другому… Не знаю, как сказать, вот. Ну, вы же поняли, о чем я говорю?

— Ну… да… — медленно кивнул Бегемот. — Фестивали — это весело, конечно. Но это как будто нас пустили ненадолго посидеть в чужом кресле. Зрители-то не на нас пришли смотреть, а на «Алису» ту же.

Я мысленно кивнул. Хорошо, что я завел этот разговор, вот что. Мои «ангелочки» меня не разочаровали, и в целом мы думаем в одном направлении. Полноценной сияющей цели из этого ни к чему не обязывающего трепа не появилось, зато стало ясно, что ребята мои не в восторге от клубящейся вокруг рок-музыки тусовки. В этом бесконечно-фестивальном тусиче запросто можно погрязнуть с головой. И превратиться в того самого Бендера. Блин, меня даже передернуло от этой мысли. Даже перспектива работы в кабаке выглядит не так устрашающе. В конце концов, на кусок хлеба с маслом и иногда даже икрой кабачные