— Что? — зло выпаливаю я.

— Пипиркой клянусь, у меня рабочая встреча. Я завтра позвоню, а ночью буду пялиться на твою фотографию. До завтра, крошечка моя.

Еще минут десять я пялюсь в потолок и, кажется, даже не моргаю. Наверное, если бы не запрыгнувшая на кровать Нюша, я бы и дальше находилась в полном оцепенении. Моя кошка смотрела на меня так укоризненно, словно я съела ее корм, а в придачу нагадила в ее же лоток. Закрыла глаза, не в силах терпеть ее странный взгляд и начала думать. Ой, лучше бы не начинала…. За двадцать четыре года-это далеко не первая попытка доставить себе хоть что-то отдаленно напоминающее оргазм. Но ни скручивающихся пальцев ног от экстаза, ни дебильного томления внизу живота, не говоря уже о Ниагарском водопаде не было. Не такая уж я и фригидная, раз сейчас получилось. Тупица… надо было просто не так пальцами работать… наверное. Или антураж не тот был. Ну и позорище… кончить вот так, да еще и под руководством этого ненормального. Как после этого я посмотрю ему в глаза? Не в силах больше заниматься самоедством, я резко вскочила с кровати и пошла в ванную. Водопада, конечно не было, но между ног было влажно, и назвать это приятным-я не могла.

Стоя под струями воды, немного успокоила себя тем, что Вадим этого не видел. И вообще, все это делают, чего мне переживать? Нет в этом ничего такого. Ну правда не по телефону и не с мужчиной, которого знают шесть дней…

— Черт, черт, черт!

Включила прохладную воду и только переключив ее на холодный режим, окончательно пришла в себя. Это все нормально и нет здесь ничего плохого! И точка. Вышла из душевой с каким-то вдохновением. Радоваться надо-я выезжаю на путь нормальности, а стыд надо засунуть куда-нибудь подальше. Если мне с ним комфортно поржать, еще и ЭТО делать, то чего я собственно загоняюсь?

Предновогоднего настроения не было от слова «совсем», вот только я понимала, что не усну сейчас, уж слишком возбужденная. Пусть и в другом смысле этого слова. Поэтому я, вдохновленная и открыленная, достала из шкафа искусственную ель и начала ее собирать. Когда настал черед украшения елки, мой телефон зажил своей жизнью, а именно не переставая начал вибрировать. Вот тут и включилась «трусиха Елен Михайловна». Не знаю почему, но у меня была стойкая уверенность, что это Вадим. Трусиха пересилила здравую часть меня-поднимать трубку было как-то… неловко что ли. Перевожу взгляд на часы-десять вечера, ну и отлично, можно всегда сказать, что в это время я уже спала. Когда вибрация прекратилась-я выдохнула с облегчением. Правда через несколько секунд все повторилось. Взяла все же телефон в руки, не в качестве ответить, а просто так. Скорее убедиться, что это Вадим. И какого же было мое разочарование, что это не он, а неизвестный мне номер. Чего расстраиваться, если вообще не собиралась брать трубку? Ну просто клиническая дура.

— Да, — нехотя отвечаю я.

— Звезда, — тут же добавляет Вадим. Вадим! Ну гад! — Почему трубку не берешь?

— Я уже сплю. Почему ты звонишь не со своего номера? — усаживаясь на подоконник, интересуюсь я, при этом пытаясь сделать голос как можно спокойнее.

— Я мог бы сказать, что у меня сел телефон, но не буду. Я звоню тебе с другого номера, потому что, если бы позвонил со своего, ты бы сейчас не ответила. Ты и в первый раз не ответила, потому что была уверена, что это я. Но Лену сгубило любопытство и на второй раз она решила убедиться, что это я. Не убедилась. Скорее всего расстроилась, что звоню не я. И не столь важно, что ты бы все равно не взяла трубку, все равно как-то грустненько, что это оказался не я, а какой-то незнакомый номер. Да, Леночка?

— Вадим?

— Что?

— Ты расставил камеры в моей квартире?!

— Нет, — со смехом произносит он. — Но ты только что подтвердила, что это все правда. Я мурчу как кот, наевшись даже не сметаны, а сливок.

— Ты не кот, Вадим, а гад. Просто редкостный гад.

— Гад хороший или плохой?

— Ты нормальный вообще?

— Понятия не имею. В моем сознании все несколько перевернулось. Сложно объяснить. Я вообще женщин не очень люблю, Лен…, - это что еще за фигня?! — И это не то, что ты подумала. Я к ним потребительски отношусь, пожалуй, такая формулировка будет правильной. Я знаю, что нужно мне, ровно, как и они знают, то, что нужно им от меня. Но я с ними не церемонюсь. Мне не хочется делать им приятно. Причем совсем. А тебе хочется. Вполне возможно, что это и делает меня ненормальным в твоих глазах. Но разве это плохо? — и вот что это сейчас было?! Гад! Без ножа режет или просто ловко манипулирует? — Лен?

— Что?

— Я не вру. Когда-то в глубокой молодости я был… почти хорошим. И к женщинам хорошо относился, думал, что жену свою любил…, - а вот это совершенно лишнее. Стоит признать, что мне неприятно это слышать, а Вадим как специально-не останавливается. — Мы рано поженились по современным меркам. Этакий молодняк, сразу после армии.

— И что случилось? — неприятно слышать, но сама же и спрашиваю. Ну просто… классическая баба дура.

— Ничего, за исключением того, что пока я пахал на чужого дядю, моя жена скакала не на моем члене. А я бы и не знал, если бы не пришел один разочек пораньше домой. Короче, шлюхой она была. Хоть бы за бабки трахалась, дура. Так нет же, просто шалава по жизни, — Вадим делает многозначительную паузу, а я в который раз не знаю, что сказать. Рой мыслей, а произнести вслух ничего не получается. — О чем ты сейчас думаешь, Лен?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Лучше тебе этого не знать.

— И все же.

— А если ты шлюх не любишь, зачем связался с Кариной? Вот она-то точно шалава. — нашла что спрашивать! Реально дура.

— Я снова кончил, Леночка.

— И что на этот раз?

— Ну ты же неосознанно ревнуешь. Сначала к бывшей жене, а сейчас к Карине. А что касается супружницы твоего папаши — я не монах, Леночка. Меня вполне устраивал секс с твоей мачехой. Она, кстати, не притворялась ангелом, за это ее можно было даже уважать. Тебе это неприятно слышать?

— Неприятно.

— Хорошо, что неприятно. Значит ты точно ко мне неравнодушна, чтобы ты мне тут не говорила. Лен?

— Что?