После первой ночевки на корабле Джошуа проснулся, чувствуя, словно внутри у него полно битого стекла. Корабль равномерно переходил, и звук работающих механизмов напоминал мурлыканье кошки. Более того, Джошуа обнаружил, что у него в ногах действительно клубочком свернулась кошка; когда он пошевелился, Шими элегантно поднялась, потянулась и спрыгнула.

Подгоняемый урчанием в животе, Джошуа исследовал кухню.

В параллельных мирах было несложно раздобыть себе сносный обед; первопроходцам нравилось видеть Джошуа, они знали его имя и историю и обращались с ним как с талисманом на счастье. Он всегда мог получить еду по первому требованию в каждом пристанище для путников, так называемом «убежище», из числа рассеянных по Ближним Землям. Но сестра Агнес говорила, что нехорошо попрошайничать, поэтому Джошуа обычно приносил с собой свежую оленью тушу или дикую птицу. Неопытные пионеры любили свежее мясо, но еще не смирились с мыслью о том, что придется разрубить Бемби на части, поэтому Джошуа тратил некоторое время на разделку добычи. Обычно он уходил с парой мешков муки и корзинкой яиц, если только удосуживался прихватить корзинку.

Так или иначе, кухня «Марка Твена» была оборудована роскошнее, чем в любом попутном убежище. Джошуа обнаружил холодильник с достаточным запасом бекона и яиц и шкафчик для специй, набитый солью и перцем. Джошуа впечатлился: во многих мирах в обмен на пригоршню соли предлагали ужин и приют на ночь, а перец ценился еще выше. Джошуа принялся жарить бекон.

Голос Лобсанга заставил его вздрогнуть.

– Доброе утро, Джошуа. Надеюсь, вы хорошо спали?

Джошуа подбросил бекон на сковородке и ответил:

– Даже не помню, что мне снилось. Такое ощущение, что корабль не движется. Где мы?

– Более чем в пятнадцати тысячах миров от дома. Я сбавил скорость удобства ради, пока вы едите. Мы летим на высоте три тысячи футов, время от времени снижаемся, если датчики находят что-нибудь интересное. Во многих здешних мирах утро солнечное и на траве лежит роса, поэтому я предлагаю вам после завтрака пройти в наблюдательный пункт и насладиться видом. Кстати говоря, в кладовке лежат упаковки мюсли; не сомневаюсь, сестра Агнес хотела бы, чтобы желудок у вас работал как положено.

Джошуа яростно уставился в пустоту, потому что больше было некуда, и ответил:

– Сестры Агнес тут нет.

Тем не менее, памятуя о том, что монахини всегда знают, чем ты занят, где бы ты ни находился, он виновато порылся в кладовке и принялся жевать сухие фрукты и орехи, среди которых изредка попадался ломтик дыни.

А потом уже принялся за бекон и поджарил ломтик хлеба, чтобы вымазать жир с тарелки. В конце концов, было холодно и организм нуждался в топливе.

С этой мыслью Джошуа вернулся в каюту. В шкафчике, рядом с верхней одеждой, в которой он прибыл на корабль, Джошуа обнаружил целый ряд костюмов для умеренного климата, некоторые из которых к тому же имели камуфляжную расцветку. Он выбрал куртку с капюшоном, спустился в наблюдательный пункт и уселся в одиночестве, разглядывая миры, мелькавшие мимо, как на экране божественного кинопроектора.

Корабль внезапно миновал несколько скованных льдом Земель.

В глаза ударил свет, ослепительно-яркий солнечный свет, отражавшийся ото льда и наполнявший воздух. Казалось, будто наблюдательный пункт вдруг превратился в лампочку, а Джошуа в насекомое, попавшее внутрь. Проплывавшие внизу миры представляли собой ледяные равнины с чуть заметным рельефом, лишь изредка под снегом темной тонкой полоской проглядывали возвышенности. Потом облака, потом град, и снова солнечный свет, в зависимости от местного климата в каждом следующем мире. От мерцающего света болели глаза. От мира к миру уровень ледяного покрова менялся, напоминая гигантский прилив. Огромная ледяная корка, покрывающая Евразию, словно пульсировала, ледяные купола двигались, южный край качался туда-сюда, меняясь век от века. Джошуа наблюдал движение континентов как бы на слайдах.

А потом они миновали Ледяной пояс и поплыли над межледниковыми мирами, где Джошуа видел в основном верхушки деревьев. На Долгой Земле было много лесов. Мир за миром, лес за лесом.

Джошуа редко скучал. Но утро шло, и он с удивлением понял, что соскучился. Так быстро. В конце концов, перед ним проплывали тысячи пейзажей, которые, с вероятностью, не видел больше никто. Джошуа вспомнил сестру Джорджину, которая любила Китса.

Так и Кортес, уставив острый взор

На океан, в молчании счастливом

Смотрел, ошеломлен, на пики гор,

Что над Дарьенским высились заливом.

В детстве Джошуа думал, что «ошеломлен» – это какой-то сподвижник Кортеса, который смотрел на океан рядом с ним. И вот теперь он чувствовал себя именно таким «ошеломленом».

Позади послышались шаги. Появился передвижной модуль Лобсанга, ради такого случая надевший куртку с короткими рукавами и брюки. Джошуа подумал: как же быстро он начал считать Лобсанка одушевленным существом.

– Сбивает с толку, да? Вспоминаю собственные ощущения во время первого разведполета. Долгая Земля тянется и тянется, Джошуа. Излишек чудес способен притупить восприятие.

Наконец они притормозили в мире под номером, перевалившим за двадцать тысяч. Небо было затянуто облаками и грозило дождем. Без солнечного света бесконечная травяная равнина внизу казалась тускло-серой. Кое-где пятнами виднелись темные рощи. Джошуа не видел никаких человеческих следов, даже струйки дыма. Но кто-то двигался вдалеке. На севере он заметил огромное стадо, бредущее по равнине. Лошади? Бизоны? Или даже верблюды? Или что-нибудь еще более экзотическое? На берегу озера собрались и другие животные – черная линия на кромке воды.

Они остановились, и заработали системы «Марка Твена». Люки в гондоле и наверху оболочки открылись, чтобы выпустить шары-зонды; вешки затрепетали, направляясь на парашютах к земле. Каждая была украшена логотипом Трансземного института, а также американским флагом. Небольшие ракетные зонды с шипением взмыли ввысь, оставляя в воздухе дымные перистые хвосты.

– Стандартная процедура при остановке для взятия образцов, – объяснил Лобсанг. – Для меня – способ распространить исследование любого отдельно взятого мира за пределы наблюдательного пункта. Я соберу некоторое количество информации и загружу результаты наблюдений с зондов на обратном пути, ну или это сделает в будущем другой корабль, проходя мимо.

Среди животных у озера топтались и гигантские твари, похожие на носорогов, только с тонкими ногами. Они теснились у кромки воды, отпихивая друг друга в попытке напиться.

Лобсанг сказал:

– Рубка оснащена биноклями и фотоаппаратами. Кажется, перед нами эласмотерии. Или их изрядно эволюционировавшие потомки.

– Мне это ничего не говорит, Лобсанг.

– Ну конечно. Хотите дать им имя в свою честь? Придумывайте любое. Я записываю все, что мы видим, слышим, говорим и делаем, так что по возвращении сможете предъявить законные требования.