– По крайней мере он лучше выглядит, – пошутил Паркер.

– Направьте камеру на Барбару Иден[18], порадуйте меня.

– Итак, мы говорили о других членах вашей группы. Через несколько дней вы покидаете Антарктиду. Каково их настроение?

– Разумеется, все разочарованы, – сказал астронавт. – Нас опять накрывает фронт. Метеорологи из Макмердо говорят, что всего на несколько дней, но мы все видели данные. Буря, черт ее дери, накрывает почти всю Антарктиду. Мы застряли здесь на неделю или больше, а потом еще потребуется несколько дней, чтобы расчистить их взлетную полосу и нашу.

– Что вы чувствуете? – спросил Паркер. В прошлые несколько месяцев они с бывшим испытателем достаточно долго беседовали, чтобы говорить честно. Он знал, что Харрис не станет сластить пилюлю.

– То же, что и все остальные, – ответил Билл. – Тяжело, когда цель от тебя отодвигается, но мы ведь здесь ради этого, верно?

– Совершенно верно. Но мне особенно интересно знать, как это действует на Энди Гэнгла.

– Поскольку он больше не может выходить наружу, то почти все время остается в своей комнате. По правде говоря, я не видел его больше двенадцати часов. В последний раз – в комнате отдыха. Он просто проходил через нее. Я спросил у него, как он себя чувствует, он ответил «хорошо» и пошел дальше.

– Как по-вашему, его асоциальность усилилась?

– Нет, – сказал Билл. – Все то же самое. Он был асоциален, когда попал сюда, таков он и сейчас.

– Вы, помнится, упомянули, что в течение нескольких месяцев пытались вовлечь его в общение. Кто-нибудь еще пытался?

– Если кто-то и пытался, то ничего у них не получилось. Повторю, по-моему, те, кто отбирали людей и позволили ему провести тут зиму, допустили ошибку. Он не приспособлен к такой изоляции, по крайней мере не как функциональная часть команды.

– Но, Билл, – сказал Паркер, для выразительности наклоняясь к веб-камере, – что, если вы на космической станции или на полпути к Луне обнаружите, что медики, отбиравшие ваших спутников, допустили такую ошибку?

– Вы намекаете, что собираетесь напортачить? – с усмешкой спросил Харрис.

– Нет, – улыбнулся Паркер, – но другие члены отборочной комиссии могут. Так что бы вы сделали?

– Прежде всего убедился бы, что каждый честно работает. Не хотят разговаривать – отлично. Но выполнять свои обязанности должны.

– А если они откажутся?

Билл Харрис неожиданно оглянулся через плечо, как будто что-то услышал.

– В чем дело? – спросил психиатр.

– Похоже на выстрел, – ответил Харрис. – Сейчас вернусь.

Паркер смотрел, как астронавт встает со стула. Он был на полпути к открытой двери своей комнаты на далекой антарктической станции, когда через порог метнулось нечто неопределенное. Харрис отшатнулся, что-то ударило по веб-камере, и Паркер перестал что-либо видеть. Несколько секунд он ждал. Вскоре чернота на экране начала приобретать пурпурный оттенок. С течением времени экран все больше светлел, переходя от цвета темной сливы к цвету баклажана и наконец к алому.

Паркер не сразу понял, что камеру залепил сгусток крови, которая теперь постепенно стекала с линзы. Из-за этой кровавой пленки он плохо различал подробности, но Билла Харриса все не было, а из динамика – и ошибиться было нельзя – несся истошный женский крик.

Прошла целая минута, прежде чем крик оборвался. Паркер продолжал смотреть, но когда что-то вновь пересекло порог, это опять было трудноразличимое пятно. По очертаниям вроде бы мужчина, но невозможно сказать кто.

Паркер дважды проверил, записывает ли компьютер происходящее, – он писал все сеансы с далеким пациентом. Все благополучно лежало на жестком диске. Желая перестраховаться, он по электронной почте переправил первую часть файла самому себе, чтобы иметь резервную копию, и переслал копию шефу.

Оставив компьютер записывать передачу молчащей теперь веб-камеры на базе «Уилсон/Джордж», Паркер взял телефон и набрал прямой номер своего начальника.

– Кит Дивер.

– Кит, это Том. У нас ситуация на «Уилсон/Джордж». Проверьте почту, я отправил вам письмо. Прокрутите до последних пяти минут. Потом позвоните мне.

Шесть минут спустя Том схватил трубку раньше, чем отзвенел первый звонок.

– Что скажете?

– Я точно знаю, что на станции нет огнестрельного оружия, но это определенно был выстрел.

– Я тоже так думаю, – ответил Паркер. – Для надежности нужно, чтобы это прослушал эксперт, проделать такую штуку, как в полицейских сериалах. Дело плохо, Кит. Не знаю, слышал ли ты наш разговор с Биллом, но из Макмердо не смогут послать самолет еще с неделю, даже для визуальной разведки.

– У кого еще есть связь с этой базой?

– Пенсильванский универ круглосуточно мониторит станцию, если вы об этом.

– У вас есть там связи?

– Да. Кажется, его зовут Бентон. Да, точно, Стив Бентон. Он климатолог или что-то в этом роде.

– Позвоните ему. Проверьте, идет ли по-прежнему телеметрия. Заодно проверьте, может, у них сейчас работают другие веб-камеры. Надо связаться с Макмердо, дать им знать, что случилось, и спросить, не смогут ли они побыстрей послать самолет на «Уилсон/Джордж».

– У меня и там есть контакт, – сказал Паркер, – в «Антарктической программе США». Они работают от Национального научного фонда.

– Хорошо. Мне нужны отчеты каждый час, и позаботьтесь, чтобы с этой минуты за вашим компьютером постоянно наблюдали. Если нужно, пошлю вам подкрепление.

– Посажу секретаршу, пока буду звонить, но, возможно, позже я воспользуюсь вашим предложением.

Учитывая обычные бюрократические проволочки, потребовалось на редкость мало времени, чтобы начать действовать. К концу дня офицер хьюстонской полиции прослушал запись, но не смог точно сказать, прозвучал ли выстрел. Он определял вероятность в 75 процентов, но поручиться не мог. Диспетчер в Макмердо подтвердил, что все их самолеты на земле из-за непогоды и никакие чрезвычайные обстоятельства не заставят их рискнуть экипажем. На станции «Палмер», второй и последней американской станции на Антарктическом полуострове, условия оказались еще хуже, так что не было никакой возможности проверить, что творится на станции «Уилсон/Джордж». Связались с исследовательскими центрами других государств, но ближайший оказался аргентинский и, несмотря на обычные доброжелательные отношения внутри научного сообщества, там очень решительно отказали.

К восьми вечера новости о ситуации на «Уилсон/Джордж» сообщили советнику президента по национальной безопасности. Поскольку станция «Уилсон/Джордж» располагалась близ аргентинской базы и, возможно, выстрел все-таки имел место, не исключалось, что по какой-то причине на станцию напали. До поздней ночи обсуждались различные идеи, и запрос в Национальное управление военно-космической разведки был направлен на перенастройку спутника с целью фотографирования изолированной исследовательской станции.