– Пожалуйста, – и выпустил сознание Надежды из её кластера.

Она побежала вперёд и очутилась в лесу кристаллических информационных систем.

– Куда ты меня завёл? В какую – то пещеру со сталактитами!

– Надежда, тебя здесь нет, вернее, нет твоего тела, присутствует только твоё сознание, а пещера, сталактиты – это твои ассоциации. Ты сейчас находишься во мне и пытаешься связаться с моими уровнями сознания.

– Ни с кем я не пытаюсь связаться.

«Точно, – подумал Вей, – надо связаться с Надеждой на Земле», – и стал её вызывать.

Надежда долго не отвечала. Наконец, от неё пробился слабый сигнал:

– Вей, наконец-то ты появился. Я думала… Ты где?

– Закончил релаксацию и лечу на Землю к тебе.

– Я сейчас в Москве, учусь в университете вместе с Артёмом.

– А, помирились.

– Это другое, Вей, он человек.

– Не совсем человек, но человечнее меня.

– Ты что, обиделся?

– Нет, конечно.

– Вей, я тебя люблю, но по-другому.

– Охотно верю. Тем более, что вы сами не знаете, что такое любовь – биохимическая реакция или чувство, возникшее в результате этой биохимической реакции. Надежда, я должен сообщить тебе неприятное известие.

– Какое?

– Раствор и вакцина, довольно скоро, превратят тебя, твою маму и Артема, в жидкие кристаллические структуры с человеческим обликом. Чтобы это предотвратить, я должен доставить вас в медицинский центр на звездолёт и стабилизировать процесс.

Надежда с минуту ошарашенно молчала, потом ответила:

– Хорошо, забери сначала маму, я ей сейчас позвоню.

– Ладно, я лечу за Верой Ивановной, а потом за тобой и Артёмом. Как только заберу ее, сразу свяжусь с тобой, – и отключился.

В третьем сознании кто-то тихо плакал. Вей обратил взор внутрь себя и увидел Надежду, сидящую на корточках и безысходно рыдающую. Он принял виртуальный образ Михаила, подошёл, погладил по волосам, присел и вытер слезы с её щек. Потом взял за руку и повел за собой, сливая её кластер с центральным процессором своего сознания. Виртуальная Надежда перестала плакать, схватившись за руку Вея, как утопающий за соломинку, и стала подниматься с ним всё выше и выше, пока не оказалась на поверхности океана информации.

Вей посадил модуль в лесу, в окрестностях Пятигорска, чтобы сократить время пребывания в городе, и через лес пошёл в город. Оказавшись в районе Машука, взял такси и отправился за Верой Ивановной. Дверь ему открыла молодая красивая женщина.

– Здравствуйте, Вера Ивановна.

– Здравствуй, Михаил, давно тебя не было, проходи. Он вошёл в квартиру.

– Вы уже знаете, кто я?

– Да, Надежда рассказала, спасибо тебе, за неё, и за меня.

– Не стоит благодарности, Вера Ивановна, вы готовы? Надежда вам звонила?

– Звонила, готова, а куда мы пойдем?

– По дороге расскажу.

На улице вступила в свои права осень. Вера Ивановна накинула плащ, и они вышли из подъезда. Бабули зашептались, а одна из них побежала звонить Зарубину. Вей связался с Надеждой и предупредил, что они с Верой Ивановной идут в модуль.

– Как она? – спросила обеспокоенно Надежда.

– Нормально, – ответил Вей.

В это время в конце улицы раздался вой сирен полицейских машин.

– Это за нами! – воскликнула Вера Ивановна, а из машин их уже заметили и через громкоговорители приказывали остановиться и поднять руки.

Его пытались задерживали и вероятно лишить свободы! Такого в его практике ещё не было. Вей растерялся, но сознание Надежды осталось ясным:

– Ну что застыл?! Беру управление скафандром на себя!

– Не надо, я справлюсь.

– Вера Ивановна, стойте за мной, – и тут же послал в сторону машин магнитно-гравитационный импульс.

Машины, с полностью уничтоженными электронными системами, плавно остановились под действием гравитационного импульса.

«Теперь пороховое оружие. Мне оно не опасно, а вот Вера Ивановна может пострадать».

Вей уже решил нанести по вооруженным людям мнемонический удар, лишив их на время сознания, но тут из машины вышел полковник Путов и пошёл к ним со словами:

– Вера Ивановна, вы же меня знаете, я только поговорю с молодым человеком и всё.

Вей посмотрел на Веру Ивановну.

– Это полковник Путов, начальник местной полиции, был у меня и спрашивал о тебе. Вёл себя вежливо, сказал, что ты преступник – фальшивомонетчик.

– Я даже не знаю, что это такое, – ответил Вей.

– Пусть подойдет, – попросила Вера Ивановна.

– Хорошо, – ответил Вей, обездвиживая остальных вооруженных людей.

Путов подходил все ближе и ближе, уверенности в его движениях не было, он оглянулся: его люди из машин не вышли, на запросы по рации не отвечали. По спине полковника поползли противные мурашки, что-то было не так.

– Я вас слушаю, – первым обратился Вей к подошедшему полковнику, а Вера Ивановна добавила:

– Сергей Павлович, не делайте глупостей, в этой ситуации вы бессильны.

– Я полковник Путов, вы задержаны по подозрению в изготовлении и распространении фальшивых денег.

– Каких денег? – спросил Вей.

– Фальшивых. Тысячные купюры изготовлены качественно, но номера купюр все одинаковые, – Путов достал наручники, – руки.

– Что руки?

– Сделайте вот так, – и показал, как именно.

Вей сделал, а Путов надел наручники – от сердца отлегло, на душе повеселело.

– Вы арестованы, следуйте за мной; и вы, Вера Ивановна, тоже, как свидетель.

Вера Ивановна смотрела на Вея с ужасом. Тот стоял, глядя на наручники.

– Ну, что стоим, вперёд! Или вам особое приглашение нужно? – и посмотрел на наручники, которые на его глазах стекли, как ртуть, и повисли каплями на запястьях Вея.

Вей неторопливо взял эти капли руками, и они вновь обрели вид наручников. Путов, глядя на наручники, которые защёлкивал на его руках Вей, в недоумении открывал и закрывал рот, не в силах сказать ни слова.

– Иди, Землянин, с миром, – напутствовал он его и, не глядя больше на Путова, повернулся и пошёл в сторону модуля, за ним заспешила Вера Ивановна.

А Путов всё стоял, глядя на наручники. Потом, на автомате, повернулся и пошёл к машинам. «Стоп, – остановил он себя, – нельзя же в наручниках – засмеют, – кое-как достал из кармана ключи, ещё раз посмотрел на наручники, снял и подумал, – это дело не полиции», – достал телефон и позвонил в ФСБ.